— Я изучил твои документы, — сказал генеральный. — У тебя отличные аттестации.
— Все мы не без недостатков.
— За своего отца ты не отвечаешь.
Ян внутренне похолодел. Вот уже девять лет никто не напоминал ему про отца. И на тебе, генеральный директор тычет ему в нос историей, которую сам он считал закрытой. Мать его умерла, когда Яну исполнилось десять лет, с тех пор он очень привязался к отцу, хотя видел его редко. Во время войны отец воевал в горах[7], после войны остался в армии, командовал батальоном; получив звание майора, устроил вечеринку, где обмывали это событие, а по дороге домой сбил машиной пешехода. Человек в буквальном смысле вбежал ему под колеса, но, когда после проверки в крови у отца обнаружили алкоголь, суд признал его виновным. Отца уволили из армии, два года он провел в исправительном учреждении, как обтекаемо писал об этом Ян в автобиографии, прямо не признаваясь, что отца посадили в тюрьму. Вернулся отец вконец сломленный, постаревший и слег с инфарктом, не успев даже устроиться на работу. Он так и не оправился, и после его смерти Ян вместо сыновнего уважения к отцу испытывал тягостное чувство униженности.
— Не отвечаю, — раздельно повторил он. — Это все, что вы собирались… что ты собирался сказать мне, товарищ директор?
— Нет, это только вступление. Для тебя настало время занять более достойное место.
— Вы хотите… ты хочешь предложить мне другую должность?
— Мне нужен заведующий отделом экономической информации. Ты ведь по специальности экономист? Верно?
— Я должен подумать.
— Меня время торопит. Брадач подал заявление об уходе, его берут замом в министерство, ты мог бы приступить к работе хоть завтра.
— Мне надо закончить ревизию.
— Обязательно тебе? Ее может закончить и другой кто-нибудь.
— По-твоему, я неверно ее вел, допустил ошибку?
— Дорогой мой, я всего-навсего хотел предложить тебе повышение, вытащить тебя из твоего болота, избавить от связанных с ревизиями неприятностей, а ты ершишься, будто ждешь наказания.
— Я доведу ревизию до конца.
— Как знаешь. Кстати, ты сейчас Арендарчика проверяешь?
— Да, — коротко ответил он, глядя шефу прямо в лицо.
Но лицо директора было непроницаемо; не выдавая никаких чувств, неподвижно смотрели и глаза.
— Тут из района интересовались Арендарчиком. Надеюсь, у него все в порядке?
— А если нет?
— «Если бы, да кабы, то во рту росли б грибы», как говаривали наши предки, только мы во все эти чудеса не верим, — принужденно засмеялся генеральный. — Ты один там?
