Пока мясник разрезает шкуру бычка, Мустафа сидит за воротами возле большой навозной кучи и наблюдает за кишлаком. Отсюда, со склона холма, кишлак хорошо виден. Каждый раз, когда Бако режет скот у него во дворе, Мустафа приходит сюда и смотрит на лежащий под ним кишлак. Если дело происходит летом, то он больше смотрит на колхозный сад, который начинается сразу же за прудом Ибадулло Махсума. Если выдался большой урожай, то Мустафа думает, что урожай большой, значит, и денег будет много; если плохой урожай, то он думает, что урожай плохой, значит, и денег будет мало. В последнее время Мустафа часто думает о том, какими плохими стали урожаи и как мало за них выручают денег… Постарели яблони, и урюки постарели, а персики, те и подавно стали дряхлые, стволы покрылись шишками, много на них белого жира клейковины, муравьев, которые пожирают эту клейковину… Земля зря пропадает, думает Мустафа, пора уже вырубать сад… Если вырубить, то дров много будет. Детей Апсамата попрошу, не откажут, надеется Мустафа, могут же они и ко мне во двор занести несколько охапок дров… Хороший был сад, думает Мустафа с грустью, хороший был сад, если не считать ненужных двух лип, то все деревья плодоносили. Плодов было много, и денег за них много выручали, жаль, теперь весь сад превратится в дрова…
Зимою Мустафа старается не смотреть на колхозный сад. Зимою сад неприглядный: всюду снег, деревья голые, сплошь и рядом торчат из-под снега обломанные ветки… Смотрит Мустафа то на белый снег, то на свою белую бороду и думает, что и сам уже постарел, вот и борода совсем белая стала… Думать о старости ему неприятно. Поэтому он любит смотреть в сторону Чонкаймыша, большой снежной вершины на востоке. Думает тоже только о Чонкаймыше. Если на вершине много снега, то Мустафа думает, что будущей весною непременно обрушится сель. Лишь бы только этот сель не унес дом Сатвалды, у самого обрыва над речкой. Почему этот Сатвалды до сих пор не удосужится откочевать в безопасное место!.. В позапрошлом году селем унесло у него годовалого телка, а в прошлом году утонула рыжая корова… Сам без конца хвастал перед людьми, что рыжая по два ведра молока в день давала, сам же и сглазил ее… Не хвалился бы Сатвалды, может, и корову его не унесло бы селем… И вообще, сель не разбирает, какая корова много молока дает, какая мало, уносит — и все. Эх, дурень же этот Сатвалды!..
Думать, что Сатвалды дурень, Мустафе тоже неприятно. Тогда он попристальней вглядывается в снежную вершину и думает о другом. Если в субботу в Чонкаймыше выпадет много снега, размышляет Мустафа, то никто не приедет на базар продавать морковь, и многие галатепинцы останутся без плова. Ему становится жалко и чонкаймышцев, которые из-за снега не приедут продавать морковь, и своих несчастных галатепинцев, которые не смогут сварить себе плова. Потом его взгляд переносится на близлежащие холмы. Снега полно навалило, думает он, если еще две-три недели так будет идти снег, земля насытится, травы будет много, и урожай дынь будет большой… То, что урожай дынь будет большой, радует Мустафу. Дынь много, значит, и корок от них много, куда же их денешь, не пропадать же коркам… Баранов ими можно кормить… И Мустафа тут же решает купить еще пару баранов. Мысль о баранах возвращает его снова во двор, где он оставил мясника и бычка. И он вспоминает те дни, когда этот самый бычок, которого он помог Бако свалить, был еще теленком и все бегал по двору, высоко задрав хвост, а потом, вялый и вымотанный жарой, подолгу лежал в тени под навесом…
