Если тебя интересует моя жизнь, то живу я по-прежнему — размеренно, спокойно. (По-моему, даже слишком!) Я не ною, не плачусь! Всего у меня хватает! И все же чувствую — чего-то не достает! Может, больших забот, беспокойства или чего-нибудь такого, что не оставит человека равнодушным… Я не удовлетворен собой, своими делами. Все, что я написал, — мне кажется мелким, ненужным, незначительным. Придя на работу — ожидаешь какого-то чуда и дома ждешь, и все напрасно! Порой хочется биться головой о стену — авось это что-нибудь даст!..
Эти стенания не жалобы, Рамазан, — а исповедь души!
Вчера ночью меня разбудил чей-то кашель. Я долго ворочался в постели, не в силах заснуть — за стеной слышался сильный, глухой кашель, звук такой, будто вбивают гвоздь в бетонную стену. «Не дочь ли?» — подумалось мне. Сон совсем пропал. Проснулась жена и, встав, пошла проведать дочь, которая спала в соседней комнате. Возвратившись, успокоила: «За стеной соседский ребенок плачет!» И в тот же миг я успокоился и заснул.
Почему так, Рамазан?
На прошлой неделе в полночь зазвонил телефон. Звонили из Байсуна. Оказалось, у моего земляка, живущего в Ташкенте, умер дядя, родные просили, по возможности, передать ему, что утром похороны. «Извините за беспокойство в столь поздний час, но уж не откажите в помощи!» И еще тысячу извинений за причиненное беспокойство, с пожеланием всяческих благ. С работы я возвратился усталым, время было позднее, и я решил про себя: «Племянник живет на окраине города. Утром похороны дяди, что я сейчас поеду к нему, что утром позвоню на работу — все равно на панихиду не успевает». Ясно, что не успевает, но…
Вот так, дома у меня стоит телефон! Каждый день усталый возвращаюсь с работы. Почему так, Рамазан? Как бы ты поступил на моем месте?
Один из моих друзей писателей, присутствовавший на твоем суде, как-то спросил меня: «А где этот твой приятель-чудак, который сам себя засадил за решетку? Чем занимается?»
А разве ты был чудаком, Рамазан? И сейчас тоже не изменился? Ты не меняешься. Но почему изменился я? Почему я стал таким? Почему я посмеивался над твоими сетованиями? Почему так и не сфотографировался с тобой, «не запечатлелся на портрете»? Будь у меня такой снимок, я бы теперь повесил его на самом видном месте.
Утром в субботу лень рано вставать, долго валяюсь в постели — это результат недельной бестолковой и бесполезной гонки, разных дел. Лежу неподвижно, оцепенелый, в ожидании какого-то чуда… Вот сейчас ты ворвешься в комнату. Неожиданно. Шумный, полный забот и тревог. Привезешь с собой яблок из своего сада. «Чантриморэ!» — скажешь ты, раскрыв объятья. «Каламакаторэ!» — отвечу я.
