— По правде говоря, ничего хорошего я от вас не видел. Не успело заглохнуть дело по ГСМ, так меня с другого конца зацепили. Бойцы на складе языками чесали, а опер им антисоветскую агитацию начал шить. Я уж не говорю про Макеева. Этот меня с ходу в шпионы записал! Если бы не вы, то червей бы уже кормил.
— Выходит, тебе не за что нас любить? — заключил Рязанцев и следующей фразой снова поставил Петра в тупик: — А уж ненавидеть нас и советскую власть причин было более чем достаточно.
— Ка-ак? Вы что!
— Вот тебе и решение проблемы с абвером.
— То есть… — Петр осекся.
В следующее мгновение, просветлев лицом, воскликнул:
— Павел Андреевич, я все понял! На этом строить легенду?
— Совершенно верно! Ничего не надо накручивать, только боком выйдет. Идти от жизни.
— А если сюда еще Макеева приплести, то точно поверят.
— Плети-плети. И не стесняйся костерить нас, на чем свет стоит, — с улыбкой произнес Рязанцев и предложил: — А теперь чайком побалуемся.
В тот день к обсуждению операции они больше не возвращались. Рязанцев дал Петру время отдохнуть и как следует осмыслить ситуацию. Но гибкий и изобретательный ум разведчика не знал покоя: утром он предложил Рязанцеву легенду внедрения в абвер. Опытному контрразведчику в ней почти ничего не пришлось исправлять. В оставшееся до заброски время Петр с Кулагиным занялись изучением маршрута выхода в расположение гитлеровцев и доработкой способов связи.
12 января Рязанцев доложил в особый отдел фронта о готовности зафронтового агента Гальченко к участию в операции «ЗЮД» и уже вечером получил разрешение на ее проведение.
В ночь с 14 на 15 января Петр под видом дезертира-перебежчика перешел линию фронта. Его появление в блиндаже гитлеровцев вызвало переполох. Мордастый фельдфебель схватился за автомат, остальные застыли свечками и таращились, как на страшное привидение, на обросшего густой щетиной, а от того имевшего еще более зловещий вид, русского старшего лейтенанта.
— Сталин капут! — произнес Петр, и появившаяся в его руках листовка-пропуск, которые с самолетов разбрасывались над позициями 6-й армии, вывела гитлеровцев из ступора. Фельдфебель опустил автомат и тупо уставился на него — живые советские офицеры не каждый день появлялись в блиндаже. В следующее мгновение чужие руки обшарили карманы Петра, а затем развернули лицом к керосиновой лампе.
— Сталин капут! — снова повторил он и с напряжением ждал, что последует дальше.
Фельдфебель наклонился к прыщеватому щуплому солдату и что-то сказал. Тот подался к оружейной пирамиде, выдернул автомат и, ткнув стволом в спину Петра, приказал:
