Теперь я чувствовала… ничего…
Я моргнула, выныривая из воспоминаний. Мои волосы еще оставались короткими. Но я больше не ощущала онемения.
Спустя несколько месяцев после похорон Джима меня продолжали переполнять слишком сильные эмоции. Какая бы сила ни заставляла меня двигаться и подниматься по утрам, я оставалась завернутой в стальное небытие. Но постепенно начали просачиваться чувства. Я не хотела иметь с ними дело, потому что боялась той, кем стану.
Как может продолжать жить молодая женщина, после того как муж, с кем планировала развестись, внезапно умер в возрасте двадцати четырех лет от аневризмы головного мозга?
Я поправила одежду, схватила рюкзак, вышла в зал и встала в очередь, чтобы заказать американо. Бариста даже не заметил, что я одета как клоун. Персонал перестал обращать внимание после нескольких месяцев такого моего еженедельного появления здесь.
Выйдя из кафе, не удивилась, что никто не обратил на меня внимания, когда я прогуливалась по улице вдоль университетских зданий. Вот почему я любила эту часть Эдинбурга, и город в целом. Люди привыкли к тому, что все идут в ритме собственного барабана и почти не обращают внимания на то, кто как одет.
Я пересекла Медоуз[15], парк за зданиями университета, где в солнечные дни можно увидеть отдыхающих на пикнике. Люди играли в футбол и в различные спортивные игры, а дети смеялись и возились в игровой зоне. Сегодня небо выглядело пасмурно, но это не сказывалось на количестве людей — месяц был фестивальный. В городе проходил Эдинбургский международный фестиваль, и я приходила, чтобы посмотреть на переполненный город Фриндж[16]. На улицах гуляло много туристов; все рекламные щиты, стены и витрины рекламировали показы комедийных шоу со знаменитыми юмористами и амбициозными новичками, спектакли, персональные шоу, концерты, книжные фестивали, художественные мероприятия и премьеры фильмов со всего мира. Джим ненавидел это. Он ненавидел то, что мы не могли занять место в нашем любимом пабе или ресторане в центре города, или что невозможно сделать и шага, не споткнувшись об туриста. Единственное, что ему нравилось, это «пивные сады»[17], которые появлялись повсюду.
Но мне фестиваль нравился.
Мне нравилась энергия и вибрация, запахи и шум.
Мне нравилось, как легко можно исчезнуть в толпе.
И парк Медоуз, заставленный палатками и переполненный людьми, выглядел намного лучше в этом виде, чем том, каким был несколько недель назад. Куда ни посмотри: везде студенты. Сидят с открытыми учебниками, прислонившись спиной к деревьям. Вот тут я всегда быстро отворачивалась, потому что тоска внутри меня ощущалась предательством. Я не имела никакого права на это чувство.
