Смех женщины был грудным. - Я и есть Милла Чернпуга. Возможно, вы говорите о моей сестре, Мерзе. Она носит товар на рынок.
- Твоя сестра? Эта карга? За дурака меня приняла?
Женщина начала набивать кальян. Двигающиеся во тьме тонкие руки заставили Гульда подумать о морских змеях. - Различные стили жизни, - промурлыкала она. - Увы. Мерза не ест ни рыбы, ни мяса. Только овощи. И травы. Не пьет алкоголя. Не курит дурханга или моего любимого ржавого листа. Девственница, ранняя пташка, спать ложится с закатом. Бегает по скалам до ущелья Крайняя Жалость и обратно при любой погоде. Всего на год меня старше. Тридцать шесть.
Повалил дым, клубами заполняя лачугу. - Я же, - продолжала Милла, - воплощаю все виды порока, вызывая отвращение сестрицы. Но, дорогой, вы же здесь не прицениваться к... товару.
Гульду надо было подумать. Но штука в том, чтобы не отвлечься! - Я хочу знать причину интереса Мерзы к убийствам. Где она?
- Наверное, у пристаней, держит речи перед матросами.
- О чем?
- В защиту здорового образа жизни. Мерза им сообщит...
- Постой. Не она ли та женщина, что каждую неделю подает петиции королю?
- Она самая. Сестрица была бы рада увидеть Скорбный Молль бастионом чистого и праведного поведения. Разумеется, все отклонения будут караться смертью. Мой ржавый лист пропитан эссенцией мяты. Не желаете?
- Нет. "Не сейчас", добавил он мысленно, "но потом - может быть. Да, потом...". - Нет, я сказал!
Синие глаза расширились. - Я настаивала?
- Простите. Нет, не настаивали.
- Сестра, вероятно, присутствует на местах убийств ради поиска новообращенных. Кормится страхом, можете представить?
- Почему же она вас терпит? Настолько, чтобы продавать ваши куклы на рынке?
Милла засмеялась. - Вам лучше любого другого знать, что королевские пики редко остаются без... украшений. Скорбный Молль производит преступников быстрее, чем крыс, быстрее даже, чем король может их вешать.
Гульд глянул на кукол перед носом. - Значит, кожа не свиная?
Мила затянулась из мундштука и ответила: - Кожа преступников. Сестра находит иронию восхитительной.
Внезапная тошнота охватила сержанта. Он потрясенно взирал на женщину.
Она же послала широкую белозубую улыбку, словно зашипевшую в воздухе. И сказала: - Почти все покупатели - родственники покойников. Память об ушедших. Можно ли измерить глубины разума людского?
- Возможно, я еще вернусь, - выдавил Гульд, отступая.
- Кто бы мог подумать? - засмеялась она. - Тогда до скорого, сержант.
