— Как тебя зовут?
— Не важно…
А то, как в том анекдоте про мужика в пустыне — сперва дай попить, потом поесть, а потом…
И его имя я знать не хотела. Вообще ничего знать о нем не хотела. Я уйду сразу, как только он сможет заботиться о себе сам.
Больше он не делал попыток спрашивать.
К вечеру его опять стало знобить. Мне пришлось притащить не только дрова, но и лапник. За лапником я ходила три раза — мне нужен был толстый слой. Ночью он так стучал зубами, что я развела костер и опять варила камни, в этот раз — сразу в двух котелках. Поэтому он согрелся быстрее.
Я сидела, экономно подкидывала веточки в костер и думала.
В принципе, если та рана, которую я шила, не воспалится, то и ничего страшного с ним не случилось. Слабость и то, что он мерзнет — однозначно следствие потери крови. Тут и медиком быть не нужно. Гемоглобин поднимают печень, абрикосы, болгарский перец… Ничего похожего здесь нет. Так что мне даже не стоит дергаться. Или выживет или помрет…
Но было жалко. Возможно, даже не этого идиота, на него я все же злилась, а своих трудов.
Подкинула ему теплых камней и села думать дальше.
Когда шила — ни на что не смотрела. А вот когда кинула его на солнышке — оценила. Крупный мужик. Тяжелый костяк, широкие плечи, кисти рук — как две мои. Очень загорелые. Так же, как и шея, и лицо. Зато остальное тело — молочно-белое. Темные волосы до плеч, густые, жесткие, чуть вьются от влаги. Плечи литые, тяжелыми валунами выделяются мышцы. Грубоватое лицо с рублёными чертами, с тяжелым подбородком и густыми бровями. Ничего андрогинного и в помине нет. Щетина темная, отрастает быстро, но это не моя забота. Лет двадцать пять, вряд ли больше…
Думаю, ему все равно, день или ночь. Есть можно и ночью. Поэтому я решила сварить суп с рыбой. Немного, просто перекусить ему. Травы почти не осталось, растерла в порошок на одном из камней немного грибов. Какая-никакая, а клетчатка. Ложка крупы. Что не съест он — доем я…
Проснулась я когда солнце уже встало. Больной был в сознании и не спал.
Пришлось идти за водой, ставить чай. Ему пока дала ломтик сушеной рыбы — все какое-то занятие.
Нагрела воды, взяла чистые бинты и тряпку — протереть его. Разбинтовала и вынула дренаж. Рана красная, воспаленная, но гноя нет. И не выглядит хуже, чем вчера. Может уже и не нужен он совсем, дренаж этот? Или лучше не рисковать? Полезла в рюкзак, там у меня еще куски шелка, всё же лучше пока вставить. И тут наткнулась на соль! Точно! Воспоминания какого-то ветерана войны, в школе еще читала, сочинение мы писали… И он рассказывал, как в партизанском отряде, без медикаментов, сестра им раны солёной водой обрабатывала… Интересно, а сколько соли то нужно? Когда мне в детстве аппендицит вырезали, то после давали не воду пить, а физраствор. Попробую на вкус. Не слишком соленый раствор должен быть. Но глюкозы у меня нет… Кину чуть больше соли.
