— Дык что уж… — Бросив давать советы работникам, Мошков с готовностью обернулся. — Захаживал…
Старший дворник как-то похабно хмыкнул и нервно подергал плечом.
— И всегда в отсутствие хозяина? — уточнил Илья Алексеевич.
Собеседник невольно бросил взгляд на окна во втором этаже.
— Известное дело. Как же тут при хозяине-то…
Ардов вздохнул и посмотрел на труп Чептокральского, который как раз накрывали замызганной дерюгой.
— Так-то плохого сказать не могу… — поторопился продолжить показания старший дворник. — Обходительный был… Шутил много…
Управившись с первым трупом, дворники отправились за вторым.
— Как вы узнали об убийстве?
— Дык, а как?.. — старший дворник занервничал, вспоминая происшествие. — Я как раз вот тут вот Егорке велел песочком присыпать, чтобы, стало быть, двор в исправности содержать… И тут, стало быть, слышу — бац! Бац! И крик такой, что поджилки затряслись. Матерь божия, думаю.
— Сколько выстрелов было?
— Два. И потом еще один.
— Всего, получается, три?
— Вестимо, три.
— Как вы поняли, где стреляли?
Вопрос ввел дворника в ступор. Он несколько мгновений хлопал глазами.
— Дык, а как… Сам-то Александр Петрович едва не бегом изволили к себе подняться… А там-то его, известное дело, какой гость ждал.
— А приход Чептокральского вы тоже видели?
— Дык, а как же? Для того и службу несем…
— Он был один?
— Репортер-то? Один, — с преувеличенной убежденностью заверил Мошков.
— А Лундышев?
— Лундышев-то? Вестимо, тоже один. Никого не было. Промчался вот так вот, — старший дворник взмахнул рукой перед лицом, — бурей! Я ему: «Здравия желаем, Александр Петрович», стало быть… Куда там!
Илья Алексеевич достал из стеклянной колбочки маленькую пилюльку — он все никак не мог избавиться от вкуса карболки во рту, а белые горошинки в таких случаях помогали успокоить рецепторы.
— Сам-то Александр Петрович, конечно, строгих нравов был… — продолжил дворник, с любопытством глядя на колбочку, которую сыщик привычным движением вправил в гнездо на кожаной наручи, стягивавшей левое запястье. — Горячий человек, да… Тут уж понятно…
— Что увидели наверху?
— Дык, а что?.. Один, стало быть, лежит бездыханно, второй — то же самое в креслах, а Серафима Сергеевна кричит смертным криком, болезная… Ну, я сразу к Ивану Данилычу — доложить, стало быть…
— В котором часу Лундышев обыкновенно возвращался со службы?
— Обыкновенно к ночи уж. Так-то не раньше девяти, но бывало и того больше. Много работал, да. Что уж говорить, военный.
