— Да уж, только ты мог до такого додуматься. Как там американцы?
— Многие хотят, чтобы я был у них президентом. Так что пользуюсь повышенным спросом, особенно у молодых женщин.
— Кстати, по поводу женщин. Мне сообщили, что ты там себе гарем завёл?
— Леонид Ильич, вы ведь в молодости тоже тот ещё ходок были. Или это только слухи?
— Уел. Ладно, перейдём к делу. Народ в экспедицию к Южному полюсу мы собрали. Так что можешь свой грузовой корабль присылать.
— Я только Кубинку знаю, куда можно его посадить. Иначе все сразу разнюхают, что у нас приземлились инопланетяне.
— Добро, давай туда. А модуль уже там?
— Да. Он в виде чемодана в пассажирском отсеке лежит. Я его сам на месте разворачивать буду, сразу, как прибудем туда.
— Значит, двести человек пассажиров поместится в твоём корабле. А грузов сколько можно им с собой взять?
— Всё, что необходимо, пусть и берут. Я потом то, что не вошло, уменьшу.
— Да, это фантастика какая-то. А когда наших на Луну сможешь свозить?
— Хоть в четверг. Сегодня я туда американских телевизионщиков везу и в среду вторую группу планирую.
— А своих, значит, потом?
— Так американцы же туристами едут, а после того, как я своих туда пущу, их ведь наши уже не пустят. Да и деньги они хорошие платят за репортаж.
— Всё с тобой понятно. Есть ещё новости?
— Да. По моей информации академик Келдыш через шесть дней покончит жизнь самоубийством. У него сейчас депрессия. Так что присмотрите за бывшим президентом Академии наук. Нам же знаменитый советский ученый, известный во всем мире работами в области математики и освоения космоса, нужен?
— Нужен, конечно. Мне уже докладывали о его состоянии. А ты откуда о его будущей смерти знаешь?
— А вот это самая главная новость. На базе атлантов оказалась машина времени.
— Это то, о чём я думаю?
— Вы правильно думаете, Леонид Ильич. Я теперь и в будущее могу заглянуть, и в прошлое.
— Очень ценное приобретение. Надеюсь, от нас её скрывать не станешь?
— Нет, конечно. Но с ней могу работать только я, как и со всей базой в целом. У всех остальных может быть только гостевой допуск.
— Это понятно. Да, лихо ты развернулся за это время. Может тогда мне раньше на пенсию уйти?
— Какая пенсия, Леонид Ильич. Вы помолодели лет на десять, да и дел сейчас невпроворот.
— Так это их ты наворотил, поэтому сам и решай.
— Э, нет. Слово коммуниста твёрже стали. Вы же сами согласились только после Олимпиады уходить?
— Я после твоего лечения на молодых женщин заглядываться стал. Мне вон, может, тоже гарем завести захотелось. А я у всех на виду.
