Пять часов отдыха — более чем достаточно. Мы на войне, а не на увеселительной прогулке.
— Ты слишком спешишь.
А это уже отец.
— Я сам знаю, что делаю, — ответил, не оборачиваясь к призраку.
— Твое войско может взбунтоваться.
— Мое войско давно мертво. А те, кто примкнул к нам по дороге, должны понимать, что в случае измены никто не уйдет живым. Нравится им или нет — это не мои проблемы.
— Илверт, ты молод и горяч, я был таким же, но если мы хотим отвоевать Литонию…
— Мы хотим? — Я все-таки обернулся. — Мог бы, давно упокоил тебя. Но нет, ты таскаешься за мной по Литонии, таскался по Изельгарду…
— Потому что нужен тебе, — усмехнулся призрак. — Ты сам не готов меня отпустить. Признай, мой мальчик, только я говорю тебе правду. И мать, и Ник — они всегда тебе лгали, пытались удержать, вставляли палки в колеса. А я был рядом.
— Потому что тебя вижу и слышу только я, — фыркнул в ответ. — Скройся с глаз, без тебя тошно.
— А если я скажу, что могу тебе пригодиться?
Призрак присел на корточки напротив меня. Он скалился, и казалось, что сквозь бледное лицо проступает череп.
— Чем? Чем ты можешь мне пригодиться? Ты мертв, — ответил я.
— Если все-таки решишь умерить свой норов, упрямый мальчик, позовешь. Иначе битва за Самарин станет для тебя последней. Ты — не полководец, Ил. У тебя за спиной нет моего опыта. А у врагов он есть. Вот бы узнать, кто поведет их в атаку. Если мой старый знакомый, тебе конец.
— А ты можешь предложить другие варианты? — Я прикусил губу и почувствовал привкус крови.
— Да. Под Самарином есть система тайных ходов. Я с ней знаком, ты — нет.
— Но ты не станешь рассказывать, где она, без выгоды для себя. Ведь так?
— Умный мальчик. — Илверт рассмеялся и попытался прикоснуться к моей щеке, но я отпрянул назад. Еще чего не хватало! В случае погибшего короля «отец» — это только слово. Принадлежность крови, не более того.
— И упрямый, — вздохнул бывший король. — Видишь ли, сынок, мне нужно тело.
— Что? — Я замер на миг.
— Телесное воплощение. Понятное дело, мое собственное давно сгнило, но ты можешь достать для меня новое. Конечно, это не вернет меня к жизни, но так иногда хочется почувствовать ветер на коже, правда, Ил?
— Нет. Я возьму Самарин сам, без твоей помощи.
Доверять отцу опасно. Я мало знал о нем, но то, что знал, сложно назвать приятным. Мать говорила, он был ничтожеством. Ник считал, что палачом. Палач и ничтожество. А я — его сын. Могло бы быть забавно, если бы ситуация, в которой мы оказались, располагала к веселью. Увы, это было не так. А Самарин звал и манил. Смогу ли я распахнуть его врата?
