– Не нравится мне здесь. – Чарли придвинулась поближе к Бетти. Тьма обступила их, сдавила со всех сторон. – Совсем не нравится.
– Знаю, – ответила Бетти, глядя на мерцающий огонек. В пещере было холоднее, чем снаружи, и казалось, что стены туннеля сжимаются и теснят их. – Мне тоже не нравится. Но с бечевкой мы не заблудимся. – Она повторяла это про себя снова и снова, нуждаясь в ободрении не меньше, чем сестренка: «Мы не заблудимся… Мы не заблудимся…»
Но все они знали, что второй брат заблудился. Нетрудно было понять почему. Туннели извивались, петляли, расходились в разные стороны. Каждое слово, каждое движение эхом отражалось от стен, и Бетти не могла перестать думать о Фортуне. О том, как он все звал и звал на помощь, пока от него не остался один голос.
Стало еще холоднее, и Бетти продрогла до костей. Теперь она шла впереди. Счет времени стал теряться. Иногда приходилось останавливаться, чтобы в тусклом свете огонька разглядеть, куда свернула катушка, и в спину Бетти врезались Флисс и Плюй, шедшие за ней вместе с Чарли. Агни молча шагала рядом с Бетти, не сводя глаз с огонька. Чем глубже они забирались в пещеру, тем больше встречали свидетельств, что они здесь не первые. Брошенные предметы копились в сырых углах или прятались в тени, будто ожидая, что о них споткнутся. Бетти выругалась, запнувшись об изношенный башмак. Покрылась мурашками, когда под ногой хрустнула яичная скорлупа. Чуть не вскрикнула, случайно поддев носком ботинка раздвоенную косточку. Все это были следы чьих-то неправильных решений – и тех, кто их совершил.
– Кажется, впереди свежий воздух, – сказала она, почувствовав на щеках прохладный ветерок. Но туннель сузился, заставив их пригнуться, и воздух опять сделался затхлым.
– Уверена, что мы идем куда надо? – спросил Плюй.
Ему явно было не по себе. Он тяжело дышал, а волосы у него, несмотря на холод, слиплись от пота. Плюй тащил ведро, расплескивая воду на каждом шагу, и Бетти боялась, что для рыбы скоро ничего не останется.
– Я ни в чем не уверена, – проронила она. – Кроме того, что надо идти дальше.
У этих слов был горький привкус, и у Бетти вдруг вспыхнули щеки. Осознание того, что они затеяли, придавило ее могильным камнем. Неужели они правда доверили свою судьбу старинной легенде и мотку бечевки? Но время утекало, и им не оставалось ничего другого.
