Через пять минут на него с противоположного кресла озабоченно уставился Стив:
– Что-то не так, кэп? Видок у тебя малость обалделый.
– Обалдеешь тут… Парень, которого мы сейчас вынули и предали космосу, – Теренс Райс, так ведь?
– Это имя на его диске, – подтвердил Стив.
– Гм… Трун помолчал, затем постучал пальцем по книге. – А это журнал «Астарты». Она взлетела с Лунной станции третьего января две тысячи сто сорок девятого, сорок пять лет назад, и взяла курс на Пояс Астероидов. В экипаже три человека: капитан Джордж Монтгомери Трун, инженер Луис Гомпес, радист Теренс Райс… Теренс погиб, и это означает, что один из двух оставшихся – Гомпес, а второй… Второй – Джордж Монтгомери Трун, тот самый, что в две тысячи сто сорок четвертом высадился на Венере… Не кто иной, как мой дедушка!
– Итак, – продолжал мой собеседник, – их доставили в целости и сохранности. Правда, Гомпесу в итоге не повезло, его не смогли спасти. Ну, а Джордж, как вы знаете, с нами…
Но если бы простое оживление организма решало проблему! Воскрешаемый неизбежно получает физический шок, а тому, кто отсутствовал так долго, обеспечено еще и сильнейшее психическое потрясение.
Джордж уснул, когда сам был молод и его семья была молода. А проснувшись, узнал, что он теперь прадед, жена вышла за другого и состарилась, и друзья, кто не умер, тоже дряхлые старцы. Погибли и его товарищи из экипажа «Астарты».
А хуже всего то, что о системе Хэпсона он знает все. Знает, что у включившего ее человека очень скоро полностью прекращается метаболизм. По всем меркам, по всем понятиям этот человек мертв… Да, он не разлагается, но все процессы жизнедеятельности остановлены, не наблюдается ни единого признака жизни…
И если вы, как Джордж, верите в независимое существование души – или психики, да как ни назовите, – то обязательно придете к выводу, что ваша душа покинула бездыханное тело. И как же ее теперь вернуть? Вот вопрос, с которым Джордж каждый день приходит в церковь, надеясь вымолить у Бога ответ.
Я откинулся на стуле и взглянул через площадь на темный проем церковных ворот.
– Так вы говорите, что этот молодой человек, только что сидевший здесь, – тот самый Джордж Монтгомери Трун, который полвека назад первым добрался до Венеры?
– Тот самый, – подтвердил старичок.
Я покачал головой – не с недоверием, а с сочувствием к Джорджу Труну, – и спросил:
– Что его ждет?
– Это одному Всевышнему известно, – сказал мой собеседник. – Но Джордж идет на поправку, его уже не так одолевает тоска. И даже появляются признаки знаменитой фамильной одержимости космосом. Вот только к добру ли это? Ни в один экипаж его не возьмут. Можете себе представить капитана с навязчивой идеей разыскать где-то на просторах космоса свою душу?
