– Боюсь, это не для моего скромного ума.
– Конечно, вы не понимаете. Никто не понимает. Но всегда есть надежда встретить однажды того, кто сможет понять – и помочь.
– Все же душа – это манифестация личности, – сказал я. – Не представляю себе, как можно ее потерять. Допускаю, что она способна измениться. Но исчезнуть полностью?
– Я свою потерял, – сказал Джордж, по-прежнему глядя в бескрайнюю синеву. – Она теперь где-то там витает, а я без нее – одна видимость. Потеряв руку или ногу, человек остается человеком, а без души он просто ничто…
– Может, вам следует обратиться к хорошему психиатру? – неуверенно предложил я.
У Джорджа мигом высохли слезы.
– Психиатры! – негодующе воскликнул он. – Гнусные шарлатаны! Даже в самом названии ложь. Если эти прохвосты и разбираются немного в мозгах, что они могут смыслить в психике? Тем более – отрицая самое существование души!
Снова наступила пауза.
– Если бы я мог чем-то помочь… – неуверенно заговорил я.
– Такой шанс был. Вы могли оказаться тем, кто способен помочь. Шанс остается всегда…
Кого он пытается успокоить, себя или меня?
Дважды грянули часы под церковным шпилем. У моего собеседника сразу изменилось настроение, и он порывисто встал.
– Мне пора, – сказал Джордж. – Жаль, что вы не тот, кто мне нужен, но все равно беседа была приятной. Надеюсь, Лахуа вам понравится.
Я проводил его взглядом. Возле лотка с фруктами Джордж задержался, выбрал нечто похожее на персик, вонзил в него зубы и пошел дальше, не заплатив. Торговку это нисколько не обеспокоило; она ласково улыбалась вслед.
Ко мне приблизилась смуглая официантка и тоже посмотрела на Джорджа, который взошел по церковным ступенькам, бросил огрызок и у входа снял шляпу.
– O le pauvre monsieur Georges, – грустно сказала девушка. – Il va faire la prière, – объяснила она. – Tous les jours молится за свою душу. И утром, и вечером. C’est si triste[13].
Я заметил у нее в руке счет. Встревожился было, что напрасно принял Джорджа за хорошего парня, но решил: не беда, завтрак-то уж точно был хорош, – и полез за бумажником.
Девушка заметила и покачала головой:
– Non, non, monsieur, non. Vous etes convive. C’est d’accord[14]. Monsieur Georges завтра расплатится. C’est окей.
– Это нормально, не удивляйтесь, – вмешался старичок, который недавно подавал мне знаки. И добавил: – Если не торопитесь, может, посидите со мной за кофе с коньяком?
Пожалуй, Лахуа может гордиться своим гостеприимством, решил я и принял приглашение.
