– Кто дал? – спрашивает он, когда женщина возвращается. Она слабо качает головой.
– Врач, – лгу я. Не знаю, есть ли у Миллы рецепт, и не хочу ставить моего нового поставщика таблеток в неловкое положение.
– Можно взглянуть на рецепт?
– Я не наркоман. Я болен.
– Я не говорил, что вы наркоман, – дружелюбно отвечает он. – И все-таки без действующего рецепта мы не можем…
– Торкильд? – слышу я голос Миллы за спиной.
– Послушайте, вы не можете просто взять и забрать жизненно важные препараты у человека! Что у вас тут за контора!
– Нет никаких причин…
– Никаких причин что? Возбуждаться? Раздувать? Что, черт возьми, вы хотите сказать? – Я чувствую, как в моем ноющем от боли теле сердце стучит все быстрее и учащается пульс. – Вы не можете забрать мои лекарства, понимаете? Я умру без них.
– Если вы нуждаетесь в лекарствах по рецепту, вам нужно просто пойти к своему терапевту и получить новый рецепт. Но мы не можем впустить в страну зарубежные препараты без действительного рецепта. Это…
– Да черт тебя побери, я не могу пойти к терапевту, дубина ты стоеросовая! Он же не знает, что я пью их!
– Ладно-ладно. – Таможенник поднимает руку, словно чтобы вручную отрегулировать мой настрой. И тут появляется пожилой мужчина в такой же форме с еще более холодной дружелюбной улыбкой. Он что-то шепчет таможеннику, затем становится рядом, положив руку на ремень и направив взгляд на меня.
– Как насчет проследовать за нами? – говорит он. – В более спокойной обстановке мы могли бы…
– Иди к черту, – шиплю я. – Я вижу, кто ты, братишка, ты местный пидор, да? Я отсюда чую вонь дерьма из-под твоих ногтей. Ничего лучше не мог придумать, чтобы залезть мне в жопу? Да знаешь что, катись-ка ты…
Большего сказать я не успеваю. Мужчина и женщина быстро подходят ко мне с обеих сторон. Дружно хватают под руки и ведут по направлению к двери. Боковым зрением я вижу Миллу. Она что-то говорит, кажется, плачет или спрашивает, снова и снова, но я не знаю, что ответить.
