— Я тут служу.
— Родственница, — подсказала хозяйка.
— Ну, все равно, — обрадовался комиссар, — Пойдем с нами.
По дороге он разговорился с девушкой:
— Близкая родственница?
— Дальняя.
— Хорошо вам тут?
— Служу, — ответила она.
Можно было заметить, что комиссар разочарован: эта вряд ли поможет. А Зося смотрела на комиссара и думала: «Скажу ему, где хлеб спрятан. Все равно уйду отсюда. И про себя все расскажу».
Сначала пошли на гумно. Красноармейцы искали под прошлогодней соломой. Скуратович украдкой сказал Зосе:
— Сколько бы ни искали... Что проку, когда никакого хлеба нет?
Это был маневр: надо было узнать, не подсмотрела ли она.
— Есть! — ответила девушка.
— Где же он, если есть? — злобно насторожился хозяин.
— В возовне зарыт, а сверху сани и колеса навалены.
Скуратович остолбенел. Но тут же опомнился и, не подавая виду, сказал:
— Сейчас поведу туда. Пускай смотрят.
Тлела надежда. «Может быть, она не знает, а так просто сказала, наугад... Но почему она так говорит? Что с ней?»
— Чего здесь искать? Тут нет, — сказала Зося. Словно кто-то сжал ей рот, так трудно было ей даже слово вымолвить.
«Сейчас скажет», — подумал Скуратович.
— А где же хлеб? — с надеждой повернулся к ней комиссар.
Но еще до того Скуратович успел шепнуть ей:
— Молчи, несколько пудов хлеба дам!
У нее сдавило грудь, от волнения стало трудно дышать. Несколько пудов! Столько хлеба никогда не было у них в доме. Она побледнела, в ушах стучало. Молчала. Лучше бы она совсем сюда не шла, так тяжко было ей в эту минуту. Комиссар отвернулся от нее и приказал:
— Будем копать!
Откинули солому и начали копать.
— Да нету же, нет! Нигде нет, — заскулил Скуратович.
Земля была твердая. «Как трудно копать, а ведь без пользы!» Зосю охватила злость на Скуратовичей: «Гады, живу у них, как в пекле!»
— Нету здесь! — крикнула она.
«Наверное, здесь, если так кричит, — подумал комиссар.— Будем копать до конца». Он попытался обратиться к ее совести:
— А ты помалкивай, не говори, помоги своему хозяину,— сказал он с насмешкой,— Он тебя отблагодарит.
— Я же вам говорю, что не здесь! — бросилась к нему Зося.
— А где же?
— Под возовней. Я покажу.
«А что, если он надо мной подшутил?» — тревожно подумала она о пастушонке. Красноармейцы приостановили работу. Зося вышла, ничего не различая — ни дерева, ни неба. Скуратович тоже вышел из гумна и направился к дому.
— Погоди, хозяин! — окликнул комиссар.
— Она покажет, — проворчал, даже не обернувшись, Скуратович.
