Отец кроет матом лично Пистоуна и Соединенные Штаты в целом. Говорит, что Пистоун его бьет, и называет его «фашистом». Орет, что в Нью-Йорке «грязно и воняет»; что у Америки «каменное сердце». Его ведут уже несколько сотрудников службы безопасности, а я иду за ними в слезах, больше не в силах сохранять свое обычное спокойствие.
Только когда мы оказываемся на служебной дорожке перед стадионом и ждем там машину в отель, отец замечает, что я плачу. На мгновение он смягчается: обнимает меня, вытирает мне слезы. Но даже при этом он не перестает вопить во все горло. Теперь он обращается к новой группе людей, оказавшихся поблизости: «Он избил меня. Он меня схватил». Он тычет пальцем в Фухса, который тоже рядом с нами, и ревет: «Это самое большое сраное преступление в мире!»
Наконец подъезжает микроавтобус. Я сажусь назад и сквозь слезы умоляю его последовать за мной. Его запихивают туда только со второй попытки. Мы отъезжаем, а папа открывает окно и машет людям на улице, которые только что лицезрели «теннисного папашу из ада» в его самом отвратительном проявлении.
Вечером в нашем номере звонит телефон. Это журналист News Limited Майкл Кэмерон. Отец все еще пьян и продолжает пить – теперь виски. Он соглашается на разговор и заводит очередную тираду – уже на сербском – о том, как с ним несправедливо обошлись организаторы турнира. Мне приходится переводить: «Он говорит, что ругался с нью-йоркскими евреями – вот и вся история. Когда он заказал рыбу, ему ее не принесли».
Майкл просит меня, чтобы я попросила отца разъяснить его слова, и он говорит: «До Гора и Клинтона в этой стране была демократия, но сейчас ее нет. Это политический вопрос». Я продолжаю переводить. Он говорит все более вопиющие вещи: «Нужно бороться с засильем евреев в Нью-Йорке… Мы не боимся это делать… И плевать, если они подорвут самолет…»
«Какого черта он несет?» – думаю я. Он окончательно выжил из ума.
Дальше он разговаривает с мельбурнским радио 3AW и продолжает разглагольствовать, пока я хочу исчезнуть.
«Она очень расстроена, – говорит он, глядя на меня, забившуюся в угол комнаты. Он машет руками, отхлебывая виски. – USA Open – преступная организация. Сегодня USA Open… сейчас… весь Нью-Йорк… США, США – это большая преступная группировка».
«Когда она проигрывает, тренеры говорят: «Не переживай. Всегда есть следующий год». Я же говорю: «Нет, поторопись. Нужно двигаться вперед быстро, настойчиво. Стоит остановиться – и все, конец».
