— Сейчас принесут, — сказала она.
— Как… как вы можете работать, когда ваша дочь…
— Вы же видите, как я могу! Мне это очень помогает. Я не должна постоянно думать о Петре. Разумеется, я могла бы отдать ей свою почку. Вы, наверное, об этом подумали. Это правильно. В основном донорами становятся родители. Но в моем случае это невозможно, так как не совпадают наши группы крови. Моя почка была бы отторгнута… Я разведена. Уже десять лет. Мой бывший муж живет в Дюссельдорфе. Он снова женился, и теперь у него маленький сын… Нет, мы должны были просто ждать подходящей донорской почки, без вариантов.
— Но теперь вам невозможно будет работать…
— Все давно обговорено с профессором Альдерманном и другими врачами. Я возьму три недели отпуска, потом Петра на длительное время поступит к нам сюда, и начнется борьба против отторжения новой почки… У нас есть две сестры и один врач, у которых дети больны. Они тоже работают… И еще, господин Джордан. Мы думаем, было бы хорошо, если бы вы жили как можно ближе к госпиталю. Чтобы вы действительно могли быть всегда рядом с Гораном. «Империал» расположен неудобно. Лучше всего была бы наша гостиница, но в настоящее время там все номера заняты. И если бы даже появился свободный номер, нам нужны номера в первую очередь для родственников, которые менее обеспечены. Вы ведь понимаете это, не так ли? В двух минутах ходьбы отсюда в переулке Ленаугассе есть пансион «Адрия». Там часто живут матери или отцы больных детей. Смеем ли мы попросить вас по возможности быстро туда перебраться? Может быть, уже сегодня в первой половине дня? Вам там понравится. В этом пансионе очень чисто, образцовый порядок. Мы знаем хозяина. Один номер свободен, мы уже навели справки.
«Продолжается!» — подумал Фабер.
— Сразу после завтрака я перееду, — сказал он.
— Спасибо, господин Джордан.
Он поехал в отель «Империал».
На этот раз дежурил Лео Ланер. Фабер сделал знак рукой, и портье подошел к нему в угол холла. Фабер рассказал Ланеру, по какой причине он находится в Вене.
— …в настоящее время мальчику так плохо, что я должен быть рядом с ним.
— Я понимаю, — Ланер кивнул. — Все ясно, господин Фабер. Я очень вам сочувствую.
— У Горана есть только бабушка, она лежит в Центральной городской больнице после тяжелого приступа. Я знаю ее. Более сорока лет…
— Все, что вы делаете, правильно, — прервал его Ланер. — Я надеюсь, что все еще наладится.
— Все, что я сказал, это между нами. Ни в коем случае это не должно стать известно общественности…
