«Итак, теперь в Городскую больницу, к Мире. — Он боялся этого свидания после сорока одного года разлуки. — Но должен я слово держать, — думал он, преисполненный сострадания, — и долгие мили пройти, прежде чем уснуть».
Он не имел представления, где они находятся, он уже плохо ориентировался в Вене. Это усиливало его беспокойство.
— Мы едем по Берингер Гюртель, — сказал Белл. Он успел принять душ и переодеться и был сейчас в синих джинсах, открытой рубашке с короткими рукавами и удобных открытых сандалиях. — Сейчас будет Городская больница. Если от госпиталя идти пешком, дорога короче. Вход в больницу с Лацаретенгассе. Максимум десять минут ходу.
Белл уже свернул к Центральной городской больнице — высотному зданию с многочисленными небольшими постройками вокруг. Белл проехал проходную, и машина заскользила вверх по широкому пандусу, на котором стояли машины «скорой помощи» и отдельно много машин такси.
— Здесь, наверху, могут стоять только машины «скорой» и спасательной службы, там — только такси, — сказал Белл. Они подъехали к подземному гаражу и спустились по винтовой дороге на три этажа. На третьей парковочной площадке были свободные места, и Белл поставил машину здесь.
— Здесь есть лифты. Я провожу вас до палаты фрау Мазин. Сразу здесь ни один человек не сориентируется.
Фабер продолжал сидеть.
— Одну минутку, пожалуйста, — сказал он. — Я совершенно измотан. Не сердитесь.
— Сердиться? Ну что вы! Если вам тяжело, я лучше отвезу вас в отель.
— Нет, сейчас справлюсь. — Фабер тяжело дышал.
«Старый человек, — думал он, — устал до смерти, полный капут. Никуда больше не гожусь».
Он посмотрел на Белла.
— Как… — начал он. — Нет, простите!
— Что вы хотели сказать?
— Мне не хотелось бы быть бестактным!
— Это вам не грозит. Так что же?
— Я пробыл с вами вместе один день, — сказал Фабер. — Вы сказали, что работаете в Детском госпитале уже пятнадцать лет. Пятнадцать лет побед над смертью, но и пятнадцать лет поражений и катастроф. Как один человек может это выдержать?
Мимо них проезжали машины. Гудели огромные вытяжные вентиляторы, которые подавали в гараж свежий воздух.
— Часто бывает тяжело, — сказал Белл, — признаюсь. Многие мои коллеги, сестры, санитары за пятнадцать лет оставили эту работу. Они не выдержали. Они сгорели. Burn-out[23] — это выражение, которое у нас часто употребляется. Так далеко, конечно, не должно заходить, надо сказать, что люди, которые счастливы в семейной жизни, переносят все это легче.
