Вот окончания:
«Мне было тогда пять лет, я помню, как меня все любили и баловали, но я к этим ласкам относилась очень равнодушно и даже не любила, когда меня осыпали поцелуями и теснили объятиями; и вот после долгих собираньев, мы, наконец, собрались ехать за границу. В каких удобствах мы ехали, описывать я не стану, потому что я думаю, что каждый поймет и наверное знает, как и что».
«Когда мы приехали в Петроград, то первым долгом к нам пришел какой-то комиссар и стал искать оружия, залез в сундук и нашел там маленькую коробочку от колец и брошек, взял ее и стал смотреть. Тогда мама сказала: „Что вы в таких маленьких коробочках ищете оружия“, — тогда комиссар строго сказал: „Прошу в мои дела не вмешиваться“. Мама сказала: „хорошо“. Потом мы сели на пароход и поехали в Сербию».
Некоторые заключения детей по-детски неожиданны:
«Когда мы проезжали берег Италии, то нам отдавали честь немцы».
«Этот дом называли сумасшедшим, потому что там жило много детей».
«Когда я ехала, мне было очень весело. Папа по дороге заболел и нас обокрали».
«Однажды снаряд попал к нам в квартиру, был страшный переполох, т. к. мы еще не привыкли к таким случаям».
«Поезд назывался Максим Горький, и действительно мы поехали не спеша».
Изредка дети шутят, иногда иронизируют:
«В Константинополе я сел на „Австрию“ и поехал в Сербию и надеюсь со временем вернуться в Россию».
«Одного мальчика спросили: „Ты коммунист?“ — на что он ответил: „Нет, я православный“».
«Ехали мы в тесноте и в обиде».
«Было найдено много контрреволюционного, то есть чайные ложки, мамины кольца и т. д.».
«Золотые часы, которые папа оставил мне, приняли за оружие».
«И грабили по мандатам и без мандатов».
Вот некоторые отзывы и определения:
«Это были гады, пропитанные кровью, которые ничего не знали человеческого».
«Я начинала чувствовать ненависть к большевикам, а особенно к матросам, к этим наглым лицам с открытыми шеями и звериным взглядом».
«Часто попадались зеленые, т. е. дезертиры».
«Наш поезд был остановлен зелеными, т. е. разбойниками, которые жили в горах и нападали на поезд и на проходящих пешеходов».
«Я пошел в комнату и увидел, что какие-то люди лежат и стреляют; они себя называли зелеными; я не понимал, что это за люди, — на другой день они были красные».
«Вскоре начались так называемые дни бедноты, это у всех отбирали белье и вещи».
«Помню злых комиссаров, которые называли друг друга товарищами».
«Мама не могла приехать ко мне, потому что большевики буянили».
