— Любая пища, без генных модификаций или с ними, в кишечнике и желудке распадается под действием кишечных ферментов, секрета поджелудочной и желудочного сока на составные части, это не гены и даже не белки. Это аминокислоты, триглицериды, простые сахара и жирные кислоты, люди делают это с любой едой.
— И мы еще удивляемся, что человечество страдает от аллергии, ожирения и бесплодия…
— Вред человеку наносит испорченная им же экология, концентрация вредных веществ в воздухе и воде! Контролируйте выбросы ваших заводов в атмосферу и вы увидите, как ваши аллергии сойдут на "нет".
— Да, в конце концов, они просто и элементарно...
Докладчик набрал в грудь воздуха.
— ... невкусные!
Этого говорить ему явно не следовало. В зале повисла тягучая тишина, а потом входная дверь громко хлопнула. И еще раз. Спикер несколько виновато посмотрел на председателя, потом на красного докладчика и притихших слушателей.
— Кукуруза покинула конференцию, — запинаясь, сказал он. – И картофель тоже.
В воздухе запахло дипломатическим скандалом.
— Эд, куда мы едем?
— Узнаешь. Да уже почти приехали, через пять минут будем на месте.
Эд прибавил громкости в магнитоле и стал фальшиво подпевать исполнителю. Грузовичок подпрыгивал на ухабах грунтовой дороги, бутылка кока-колы каталась по полу, и Макс брезгливо оттолкнул ее ногой. Грязь в грузовичке Эда была нестерпимой. Чтобы отвлечься, он повернулся и стал смотреть в окно. Лесок был негустой, деревья росли так близко к дороге, что ветки иногда проезжали по стеклу прямо у него перед носом.
Осень наступила неожиданно быстро, зеленые листья еще не успели пожелтеть, как грянули заморозки. Снег, такой неожиданный для их широт, выпадал дважды. На работе у Макса компетентные сотрудники винили во всем аномалии климата, ставшие в последнее время частым событием, говорили, что виноваты во всем китайцы и продажные политики. Снег, растаявший на следующее утро, оставил на листьях глянцевитое покрытие, словно сахарным сиропом облил. И когда деревьям пришло время желтеть, они остались стоять зелеными, словно солдаты на плацу.
Грузовик опять тряхнуло, и клетка, стоявшая у Макса на коленях, начала крениться вбок. Он вернул ее на место, поправил наброшенную на клетку наволочку. Наволочка, как и все, что принадлежало Эду, была грязной.
Они свернули еще раз и остановились на краю поля. Пшеницу уже убрали, и до самого горизонта поле желтело остатками колосьев, сквозь которые графической сеткой легли колеи для техники.
