Да еще рядом топталось несколько человек в крови перепачканных.
Тай с Корром, кстати, вполне нормально одетым, над лежачими руками махали в лечебных заклятьях и потом уже обливались от натуги.
Когда их процессия из двух телег, нескольких всадников, да десятка пеших подходила к крайним домам, то солнышко уж садилось.
Потом оказалось, что деревенской знахарки на месте нет. Что и ее, и из других деревень всех, кто может лечить, еще предыдущей ночью в замок забрали — там, говорят, Мельничихин Графич больно тяжко занедужил.
И пришлось Корру с Таем все самим доделывать: и кровь останавливать, и раны затягивать, и ушибы обезболивать. А они с Виком, вместе с парой баб, у них на подсобном деле были: воду из колодца таскали да грели, тряпки на бинты рвали, да подлеченных по домам развозили.
Между делом Ли и к разговорам прислушивался — как поиски проходили.
Мужички-то да парни, те, что здоровыми и не сильно покалеченными вернулись, по домам-то сразу не пошли, а прямо тут, во дворе у Дубна, рядом с ранеными и пристроились. Откуда-то появилась бутыль самогона и они, из горлышка да по глоточку, ее и опорожняли.
— Откуда у него столько силы да злобы взялось-то? — спрашивали мужики друг у друга.
— Он же спокойный всегда был. Даже по малолетству драк избегал, — недоумевали они.
— У него коса с обломанным держаком была — вот он столько народу-то и покалечил!
Как понял Ли, Стог этот был в деревне уважаем за спокойный нрав и разумность. А когда его нагнали, он на мужиков-то с той косой и накинулся, и первые, кто его догнал, больше всех и пострадали — не ожидали они от него такого. А потом он в болота утек, да там и сгинул.
Когда Лион принца спросил о том, он тоже подтвердил, что даже Ворон с Таем его выследить не смогли — пропал, как и не было его.
А мальчишечку кто-то забившемся под куст видел, да сразу не взяли, а потом тоже не нашли…
В общем, все было плохо: поиски их закончились неудачей, Корр с Таем обиходив всех кого смогли, сами были в плохом состоянии теперь, а у соседей, с приходом сумерек, начали отпевать покойниц — скорбно и протяжно — по душе, как ножом по стеклу.
Чуть легче стало, когда в дом пошли да окна наглухо затворили.
Дубн то бобылем оказался — один жил. Вот их на ночь-то к себе и забрал. А по-другому — никак не выходило! Корр с Таем совсем плохие были — их, тому же Дубну, с Виком на пару, пришлось по очереди в дом на плечах затаскивать, своими ногами от истощения они идти не смогли. И с лица оба спали: бледные, щеки ввалились и синяки черные вокруг глаз — самих теперь лечить-то бы надо…
