— Я случайно нажал на кнопку вызова, — ответил Андропов. — Извини, Андрей.
— В связи с вашей третьей попыткой меня убить, я вызвал три свои летательных аппарата в качестве защиты. Если кто-то в этом здании хоть дёрнется, я его разрушу до основания. Это понятно?
— Андрей, я не отдавал приказа на твою ликвидацию.
Я давно заметил, что слева от Андропова, отдельно, стоит телефон без диска набора номера, но с круглым гербом СССР. Это была прямая связь с Брежневым. Я обошёл стол справа и поднял трубку. На том конце послышался знакомый голос Генсека.
— Слушаю тебя, Юрий Владимирович, — сказал Брежнев.
— Это Андрей Кравцов, Леонид Ильич, — сказал я. — Юрий Владимирович сегодня попытался меня убить два раза. Днём его люди испортили мне тормоза в новом автомобиле, попытавшись устроить мне автокатастрофу, а минуту назад пять его охранников по его приказу в меня десять раз стреляли. Разрешите, я его убью.
— Не кипятись, Андрей. Возможно всё не так, как тебе кажется.
— Я вызвал для своей охраны и охраны моих девушек три космических аппарата. Если в этом здании кто-то ещё попытается меня убить, я вызову все сто двадцать три ЛА и сотру в порошок весь город. Я не позволю никому пытаться меня убить.
— Я понял тебя. Я сам, слышишь сам, лично, займусь этим вопросом.
— Хорошо. Я решил, что я сделаю с Андроповым.
И я положил трубку. Шеф КГБ сидел мрачный, понимая, что он сейчас услышит нечто очень неприятное для себя.
— Сегодня ночью у вас начнутся дикие боли в почках, — начал я зачитывать приговор Андропову. — Встать вы завтра уже не сможете. Все четыре дня вы будете умирать в страшных мучениях. Я сам изменю историю, но без вас. Леонид Ильич на днях сделал мне предложение стать его преемником, но я отказался в вашу пользу. Потому, что мне этого не надо. Но теперь вижу, что принял неправильное решение.
— Андрей, — произнёс Андропов, глядя на меня снизу вверх, — дай мне день и я докажу, что попытка автокатастрофы не моих рук дело.
— Хорошо. Мне некогда с вами разговаривать. Завтра в 19:00, если вы не найдёте того, кто из ваших сотрудников испортил мне тормоза, вас увезут в больницу и живым вы оттуда уже не выйдете.
— Мои люди живы?
— Я убиваю только «чужих». А они «свои». Через пятнадцать минут очнутся.
После чего я телепортировался в свой автомобиль. Мне показалось, что события в кабинете Андропова заняли минут тридцать, если не больше, но по моим часам прошло всего три с половиной минуты. Слишком насыщенными они были, эти минуты. Решался, по сути, вопрос каким быть завтра нашему государству. А мне, последнее время, приходится решать только такие проблемы.
