— А вот так, — ответил я уверенно, так как уже успел просканировать в голове у шефа КГБ информацию за десять дней и знал точно, что произошло. — В субботу, третьего июня, где-то в три часа дня, вы разговаривали со своим доверенным человеком, генерал-майором КГБ Суриным и в разговоре с ним вскользь упомянули обо мне. Был такой разговор или нет?
— Да, я разговаривал с Тимофеем Петровичем Суриным и что-то говорил о тебе, — ответил Андропов уже понимая, что произойдёт дальше, глядя на меня потухшими глазами и в них читалось понимание, что ему в этот раз не получится отвертеться..
— Так вот, — продолжил я, — Юрий Владимирович сказал тогда, что я слишком высоко взлетел и стал близок к Леониду Ильичу. Было такое? Не вздумайте отпираться, я всё равно заставлю вас говорить правду.
— Хорошо. Да, я что-то подобное говорил.
— И ваш усердный не в меру генерал, горя желанием выслужиться и получить очередную звезду на погоны, воспринял это как ваш завуалированный приказ. Оба
очередную звезду на погоны, воспринял это как ваш завуалированный приказ. Оба лейтенанта его люди?
— Да, но я не имел в виду устранять тебя, Андрей.
— Что вы имели в виду и что не имели, я устанавливать не собираюсь. То, что генерал Сурин после вашей с вами беседы отдал команду своим подчинённым меня убить, это j только что доказал. Я так понимаю и с моим автомобилем это тоже была его работа.
— Пока мы не установили эту связь. Приказ ему отдавал другой человек, сейчас его ищут.
— В общем, Леонид Ильич, вина Юрия Владимировича, умышленная или не умышленная, мною полностью доказана. Я возвращаю ему при вас выданное мне им удостоверение его личного порученца, наградной пистолет и знак «Почетный сотрудни госбезопасности».
— Да, серьёзная ситуация получилась, — сказал, слушавший до этого молча, БрежнеЕ — Третий раз в тебя стреляли тоже люди Андропова. Так?
— Всё так. Его люди прошляпили Горбачёва, его люди не смогли раскрыть заговор и попытку государственного переворота в Завидово, который чуть не кончился вашей, Леонид Ильич, смертью.
— Обвинения серьёзные, — прокомментировал мои слова Брежнев.
— А вы знаете, как гражданина Андропова называют между собой сотрудники на Лубянке?
— Как? — удивлённо спросил Брежнев и посмотрел на Андропова, который заметно побледнел.
— «Ювелир». Потому, что его дед был до революции владельцем ювелирного магази! по удивительно знакомому адресу: улица Большая Лубянка, дом 26 и звали его Карл Францевич Флекенштейн. Он был финляндским евреем.
