Оставшись один, Ленька сложил в мешок свой багаж, посидел молча в землянке, потом взял огрызок карандаша и стал писать на клочке бумаги:
«Дорогие отец-мать Анисим Иванович и тетя Матрена!
Низко кланяюсь вам — Ленька Устинов — и желаю всего хорошего в вашей старенькой жизни. А еще пишу — не плачьте и не лейте слез понапрасну, потому что сын ваш, мой брат и товарищ Вася Руднев, погиб в бою с белогвардейцами. Сразила его чужая пуля, и он скончался на моих руках.
Дорогие отец-мать, даю вам слово, что найду того гада и убийцу. Не горюйте: если останусь живой, буду вам сыном.
С тем и остаюсь. Боец Первой Конной
Устинов».
Светлая ночь подходила к концу, и вот уже поднялось над шахтными терриконами солнце.
Взнуздал Ленька своего коня, напоил в дальнюю дорогу и потихоньку вывел его со двора.
Прежде чем покинуть родной городок, свернул в степь — попрощаться с могилой друга.
Опять раскинулась от края до края родимая, неоглядная степь. Ленька спешился у могилы и, опустившись на колено, укрепил в изголовье дощечку с надписью:
«ТИШЕ, ГРАЖДАНЕ! ЗДЕСЬ СПИТ ВЕЧНЫМ СНОМ ДОНЕЦКИЙ КОМСОМОЛЕЦ — ВАСИЛИЙ РУДНЕВ. ШАПКИ ДОЛОЙ!»
Печальный стоял Ленька, держа коня в поводу. Неожиданно он услышал за спиной шорох и оглянулся. Толпой стояли друзья, боясь нарушить святую минуту прощанья. Потом они подошли молча и стали рядом.
У кого не забьется сердце от такой верности! И Ленька тихонько запел над могилой друга боевую песню:
Слушай, рабочий,
Война началася,
Бросай свое дело,
В поход собирайся…
Ребята хрипловатыми голосами подхватили:
Смело мы в бой пойдем
За власть Советов
И, как один, умрем
В борьбе за это!..
С кургана открывалась степь, прекрасная, как в сказке. Далеко убегала она к горизонту: не дойти, не докрикнуть. Пряными запахами веяло оттуда, и все в ней казалось новым: и цветы, и шахтные терриконы вдали, и речка Кальмиус, точно жизнь начиналась сначала…
Ленька пожал руку каждому из друзей.
— Вертайся скорей… — только и выговорил Уча.
А в Леньке опять проснулся конник. Сжал он шпорами Валетку, конь рванул с места и помчал напрямик, без дороги.
Долго виднелся одинокий всадник. Лишь полы шинели стелились по ветру и делали его похожим на птицу.
Уже солнце поднялось высоко, ребята разошлись по домам. Одна Тонька стояла на кургане и глядела туда, где скрылся в степной дали всадник-птица.
