Усы дорисовались легко. Завились широкими кольцами, в бороду вплетаясь. И сама борода та не жидкой рыженькой стала, но густой да русой. И волос отрос.
Пальцы на руках раздулись, словно бы колбаски, что подают в высокие покои. И живот...
Гай так увлекся, что не сразу заметил: за ним наблюдают. Пристально да внимательно. С одобрением. Дурак! Ведь если бы заметил, остановился: кто на кухонном дворе хором княжеских мог наблюдать за ним с одобрением?
Ворье тут же схватили бы, а этот...
Гай встретился с ним взглядом лишь тогда, когда закончил. Удивился. И ответил улыбкой на улыбку, зубы показавши.
Оскалился, значит. Предупредил.
Пусть барин знает, что Гай ему так просто не отойдет. И коль шкуру придумает с него снять, то шкура та дорого обойдется.
А барин подошел. И рука его правая, в кожаную высокую перчатку облаченная, привлекла внимание хлопца:
- Не бойся, дурень. Уж коль хотел бы я с тебя шкуру содрать, не ждал бы завершения твоих метаморфозов. Что умеешь?
Он подхватил рыжего хлопца под руку и вывел во двор. Ладонь в кожаной перчатке была крепкой и отчего-то... холодной?
От удивления Гай растерялся, ввиду чего сила его ненадолго выбилась из-под власти. И принятый облик поплыл.
Проходящая мимо кухарка взглянула на него с неодобрением, неладно. На что он оскалился в ответ.
- Ты, Лада, иди по своим делам, - отговорил бабу барин, что вел Гая под руку, - видишь, малохольный? И стражу звать не след. Сам справлюсь. Не буйный он.
И барин вывел Гая за ворота палатные. А там - в переулок к Площади Головной, с которого, впрочем, быстро убрался. Видно, не хотел, чтоб видели его с таким оборванцем. А Гаю что? Ему почести ни к чему были. Палками по спине за воровство не отходили - и то ладно. А что барин задумал неладное, это и он понимал. Уж не стал бы с таким оборванцем дело иметь...
И Гай выпустил на пальцы силовые потоки. Так, для всякого случая.
- Ты не дури, - тут же откликнулся барин. - Твоей силы мне на поиграть хватит, пока не пробудили. Хотя потенциал в тебе огромный. Госпожа будет довольна.
И он потянул Гая дальше, уводя все глубже и глубже в зловонные проулки, среди которых обитались такие вот отребья, как и сам Гай. А он расслаблялся - дома и стены, как говориться, помогают.
К слову, стены, к которым вывел барин Гая, были на редкость обшарпанными. Проредившимися. Такие даже в его собственной избенке выглядели бы гадко. А барин-то не чурается ни стен, ни проулков. Тоже из таких, как он?
