Сладко засосало под ложечкой. Скорее!
Нагая Колдунья распахнула створки потайного покоя, предвкушая встречу. Без свежей крови морок не снять...
- Нет! - Лицо женщины искривилось гримасой ненависти и боли. - Нет! Нет! НЕТ!
Она трясла жертву, уже понимая, что ничего не выйдет.
Царство Симаргла может запереть только свежая кровь. Теплая. А бездыханный труп, что лежал у ног Чародейки, уже остывал.
Тварь! Умертвила себя, не побоявшись гнева богов!
Колдунья рвала мертвую плоть, пытаясь отомстить той за содеянное, но позади нее раздался скрежещущий шепот.
Что?!
Она кинулась к проходу, понимая, что ТАК могут говорить только боги. И если она не ошиблась...
Шепот снова повторился - на этот раз более отчетливо, и в комнату сквозь дрожащее окно потянуло туманом.
Симаргл! Почуял беглянку!
Времени у нее не осталось. Помедли хоть секунду - и...
Колдунья полоснула клинком по одному запястью, по другому. Прошлась острым лезвием по горлу, закрыв глаза от боли. И вскрыла вены на ногах.
Скорей! Скорей! Скорей!
Кровь хлестала из ран, напитывая гудящий воздух. Он колыхался, выпивал багровый дар огромными глотками и снова... дрожал, затягиваясь подобно ране.
Скорей!
Шепот стал громче, и колдунья поняла: он здесь.
Запах крови манил Симаргла, и он шел, шумно сглатывая слюну, смешанную с ее жизнью.
Туман облепил Чародейку со всех сторон, но внезапный хлопок остановил это.
Тонкие руки резко, истерично забегали по телу, срывая оставшиеся мертвенно-белые клочья смрадного воздуха. Колдунья пыталась согнать с себя даже воспоминания о произошедшем. Но это было не так-то легко! Сегодня она оказалась на волосок от гибели, и осознание этого опьянило ее.
Она вскочила с кровати, закружилась в чудном танце. Запутывалась ногами, хватала ладонями воздух. И снова танцевала.
Ликовала!
Знала ли о том, что Симаргл всегда помнит вкус крови? Знала!
Только что ей до того?
Она смогла! Смогла! Смогла!
Чародейка устало опустилась на шкуру, обхватила себя руками и принялась баюкать, мурлыча старый мотив маткиного напева.
Взглянула на девку, что уставилась в гладкие половицы стеклянным взором. Дура! Думала, что, сгубив себя, помешает Колдунье.
Та рассмеялась. И смех этот, вымученный, не был звонок. Тот, что спал рядом, не поверил бы в то, что смеется она - его чаровница.
И все же... она по-прежнему была сильна. Не той - физической, - силой, которая ушла в Туманный Лес вместе с кровью. Но силой духа, что жаждал мести. И Чародейка призадумалась.
