— Ты голоден?
Вообще-то так и было, но он обычно ждал чуть более позднего времени дня, прежде чем поесть. В противном случае его аппетит был склонен возвращаться прежде, чем он доберётся обратно домой. Что-то сказало ему, что отвечать следует попроще:
— Конечно.
— Ты красивую песню играл, но я не думаю, что слышала её прежде, — заметила она, когда они прожевали первые порции хлеба с сыром. — Тебя ей мать научила?
— Я её просто выдумал, — честно ответил он ей. — Скучно стало всё время играть одни и те же песни.
— Ты действительно много играешь, — согласилась она. — Иногда я тебя слышу, когда я в саду. Не каждый день, но почти каждый.
— Здесь больше в общем-то нечем заняться, если только не случается какой-то беды, — сказал Даниэл.
— Мне действительно нравится, как ты играешь, — призналась она. — Иногда я притворяюсь, будто ты играешь для меня, передавая мне тайное послание, скрытое в мелодии.
Её слова отозвались в нём волной тепла, и он знал, что наверняка краснеет. Он упёрся взглядом в землю, позволяя волосам скрыть своё лицо, пока сам щипал длинный стебелёк травы. Даниэл часто гадал, слышно ли они его музыку из дома Сэйеров, и слова Кэйт были близки к истине.
— М-может, я и передавал, — признался он, внезапно потеряв уверенность в себе.
Взгляд зелёных глаз Кэйт сосредоточился на его собственных, и на миг весь мир замер. Голова Даниэла опустела, и он почувствовал, будто падает. Он пристально наблюдал за её лицом, когда её губы пришли в движение, и лёгкая присыпь веснушек у неё на носу сместилась вместе с её улыбкой. Чуть погодя её улыбка сменилась хмуростью, и он осознал, что она что-то говорила.
— Прости, — сказал он ей. — По-моему, у меня мысли спутались. Что ты сказала?
Выражение её лица отражало лёгкую раздражённость, но из-за складочек у её глаз казалось, что она всё ещё улыбается ему — возможно, так и было… он на это надеялся.
— Я спросила, какое послание ты передавал мне своей музыкой.
Она следка подалась вперёд, и Даниэлу будто бы стало труднее дышать. Его мысли пустились вскачь, пока он пытался найти подходящий ответ. Опустив глаза, он наткнулся взглядом на горшок с маринованными яйцами, и ему в голову пришла мысль. Он порывисто схватил яйцо из горшка, и запихнул себе в рот, прежде чем улыбнуться ей с набитым ртом:
— Послание гласило: «Принеси мне этих восхитительных маринованных яиц!», — выпалил он.
На лице Кэйт сменили друг друга различные выражения, от недоверия до гнева, прежде чем остановиться на лёгком веселье. Она засмеялась, а затем выбила из-под него руку, на которую он опирался.
