— Мой…ё им…м…я Г…Гёрти, — сказала она, едва не назвав своё настоящее имя. Заикание позволило ей легко скрыть свою ошибку.
Лора с радостью пожала ей руку, блеснув при этом нервной улыбкой и тёплыми карими глазами. Она подняла второй рукой деревянную шкатулку. Её лицо передавало невысказанный вопрос.
Сара выглядела слегка смущённой:
— Она не может говорить. Был несчастный случай, когда она была моложе, до того, как мы сюда переехали. Она хочет знать, хочешь ли ты сыграть.
Мойра кивнула, и стала смотреть, как Лора положила шкатулку на землю, и открыла её. Остальные разделили лежавший в корзинке чёрствый каравай. Бобы были в котелке, мисок не было, а ложка была только одна, поэтому они были вынуждены есть по очереди. Между тем немая девушка распаковала свои игровые принадлежности.
Это была простая шахматная доска, с вырезанными вручную фигурами. Одного из коней не хватало, его заменял тёмный камень. Мойра села напротив девушки, и принялась расставлять фигуры на своей стороне. Шахматы были обычным времяпрепровождением у неё дома, и она догадалась, что в этой глуши это скорее всего было у людей единственным развлечением.
«Наверное, скучно всё время играть с одними и теми же двумя людьми», — подумала она про себя.
Девушка, Лора, с ожиданием посмотрела на неё, когда доска была готова, в её взгляде было нетерпение. Она дала Мойре белые, так что её ход был первым.
Мойра широко улыбнулась ей. «Бедняжка и не знает, на что нарвалась». Игру она любила. Её отец был, наверное, лучшим игроком в Замке Камерон, и она выросла на шахматах с юных лет. Помимо собственной семьи, она встречала мало людей, способных хорошо сыграть против неё, за исключением матери Грэма, Роуз.
Следующая четверть часа оказалась познавательной. После медленного начала она обнаружила, что её окружают, а её защиту систематически разбирают по кусочкам. Она сильно недооценила свою противницу. Неизбежным последствием этого стало её поражение.
Лора бросила на неё робкий взгляд, делая шах и мат. Выражение её лица ясно показывало, что она волновалась о том, что могла оскорбить Мойру.
Мойра улыбнулась:
— Х…хорошо и…и…играешь! — Необходимость притворяться заикой раздражала её больше, чем поражение в игре.
Лора улыбнулась в ответ, и протянула фигуру Чаду, безмолвно спрашивая, хочет ли он сыграть.
— Не, девонька, я вижу уже, что ты мне не по зубам, — отказался он.
Мойра снова приняла вызов, и на этот раз она с самого начала играла осторожно. Игра продлилась дольше, и она не сдавалась легко, но конечный результат был тем же. «Чёрт! Она очень хорошо играет», — подумала она про себя.
