Сначала задохнулись те, кто закрылся в главном подземном хранилище артиллерийских боеприпасов. А потом и те, кто защищал центральный бункер. Что позволило уже ближе к вечеру взорвать двери и начать вентиляцию помещений. Не очень красиво. Да. Но что поделать? Цель ведь была не благородство проявить, а захватить наиболее укреплённую косу в мире. И так или иначе, но большинство защитников всё равно погибло бы…
Тем временем в Фришский пролив начали входить морские силы Российского Императорского флота. Для этих нужд из Вислы перебросили часть флотилии бронекатеров, а из-под Данцига все тяжёлые мониторы. И вот они, под прикрытием эсминцев и корветов, начали продвижение внутрь акватории.
Конечно, им попытались помешать. Но силы были слишком не равны, поэтому с утра 340‐мм орудия тяжёлых мониторов открыли огонь по укреплениям Кёнигсберга. Что означало одно: город обречён.
Это там, в Данциге, у русских просто не было сил для штурма, потому что армия была вынуждена прикрывать довольно широкий фронт ограниченным контингентом войск. А здесь, в Кёнигсберге, армия была всецело сосредоточена против крепости. И начало массированного обстрела укреплений носило не только психологический характер, но и военно-тактический.
Одновременно с этим над городом стали нон-стоп барражировать дирижабли, непрерывно поливая его многими тоннами либо флешетт, либо бомб. Флешетты больше просыпались на центральную часть города, стремясь увеличить нервозность и количество жертв в личном составе. А бомбы сбрасывались на укрепления, куда мониторы или не доставали, или им было не до того. Причём не только «пятисотки» летели вниз, но и «подарки» более увесистого формата – те же «двушки» и даже «десятки». То есть двух- и десятитонные бомбы с колоссальной разрушительностью. Просто чудовищной. Совершенно ни с чем не сравнимой. Тем более что их сбрасывали не по одной штуке, а сразу заходом, вываливая на позиции до сорока-пятидесяти тонн таких чушек…
Крепость Кёнигсберга затрещала по швам, норовя развалиться без всякого штурма…
Глава 9
1914, апрель, 21, Кёнигсберг и его окрестности
Герра майора кто-то потянул за шкирку, вытаскивая из завала. Откатил куда-то и перевалил на спину. Тот кое-как протёр глаза и… заорал самым что ни на есть истошным голосом. И было с чего. В сумраке бункера на него смотрели оскалившиеся белые зубы и глаза, словно зависшие в воздухе.
– Сашка, ну тебя к чёрту! – произнёс его напарник. – У трёх последних разрыв сердца. А скажут – скажут! – что мы их тут сапогами забиваем насмерть.
