Бах! Бабах! Бах!
Донеслась серия несильных взрывов от понтонного моста. И минут пять спустя вернулся первый взвод, после чего весь эскадрон начал сворачиваться и готовиться к отступлению. Пора было и честь знать. Все, что хотели – сделали. И даже больше.
– Куда это они так спешат? – хохотнул Федор Дмитриевич – командир взвода тяжелого вооружения, которого все почему-то называли не иначе как «дядя Федор». И ударил по ним из станковых пулеметов. Так – пару относительно длинных очередей, просто чтобы обозначить присутствие. После которых японцы спешно откатились, начав накапливать силы. Но эскадрон не стал их ждать и геройствовать. Конечно, посмотреть на то, как супостаты налетят с разбегу на «чеснок», очень хотелось. Однако не решились. Слишком высока была угроза подхода канонерок. Зачем рисковать? Глупо. Пара шести шрапнелей – и половины эскадрона попросту не станет. А оно надо? Ради чего? Сиюминутного зрелища?
Отходили осторожно, горными тропами, стараясь не попадаться на глаза местным жителям. Да и вообще никому. Японцы, безусловно, активизировались и самым активным образом искали их силами своей кавалерии. Эскадрон был силен… но силен как эскадрон. Сталкиваться с серьезными силами японцев в полевом сражении ему было не с руки. Их миссия заключалась в другом. Однако, несмотря на все предосторожности, к исходу второго дня Александра, что дежурил по охранению, окликнули, привлекая внимание:
– Командир! Александр Александрович! Смотрите! Баба!
– Баба? – удивился Блок и, сняв защитные крышки с бинокля, глянул в указанном направлении. – Действительно… баба… – Верхом на лошади сидела та самая особа из особняка.
– Снять ее? – деловито поинтересовался Игорь Иванович[38], ласково огладив свой карабин с оптическим прицелом.
– Погоди, Печкин, погоди.
После чего Блок подошел к сэру Гамильтону, взятому в плен там же, в здании штаба. Он оказался британским наблюдателем, раненным под Ляо-Яном и выехавшим на лечение в тыл. Рана пустяковая, но Ояма воспользовался первым же поводом, чтобы избавиться от этих любопытных глаз и излишне назойливых советов.
– Вы хорошо говорите по-японски? – спросил он его по-английски.
– Сносно.
– Спросите у генерала Куроки, кто эта девушка, – спросил он и указал в сторону конной девицы, видневшейся на холме. – И почему она нас преследует. Это опасно. Хорошо, что еще достаточно светло и мы ее смогли узнать. В сумерках же ее бы просто застрелили, приняв за солдата японских разъездов.
