Хелен примостилась на краешке ее кресла и обняла ее за плечи.
— Всё в порядке, бабушка. Все это вполне понятно. И не стоит так корить себя. А что, если я приготовлю тебе горячий шоколад и ты посмотришь что-нибудь по телевизору, пока не вернулся дедушка?
Миссис Дикинсон кивнула и шмыгнула носом, а потом достала еще один клочок материи и вытерла им нос. Хелен похлопала ее по плечу и завозилась на кухне, пока голос бабушки не остановил ее. Он был хриплым, полным ужаса и дрожащим от отчаяния.
— Что же теперь будет с Гарри? — произнесла она. — Боже, что они теперь с ним сделают?
Работник морга осторожно убрал синтетическое полотнище с лица жертвы. Родственники не должны видеть раны на трупе, если только это не абсолютно необходимо для следствия. В данном случае с лицом все было не так ужасно, тем более что санитары попытались тщательно очистить его за то короткое время, что было в их распоряжении. Личинок выскребли и поместили в бутылку, глаза промыли и закрыли, а засохшую кровь соскребли для анализа. С зачесанными назад волосами рана на боку головы девушки была почти не видна.
— Это она, — сказал Грэм Вернон, ни минуты не задумавшись.
— Вы подтверждаете, что останки принадлежат вашей дочери Лауре Вернон, сэр? — переспросил старший инспектор Тэйлби.
— Да. Разве я не это сказал только что?
— Большое спасибо, сэр.
— Это всё?
— Это была необходимая формальность, которая позволит нам приступить к следующему этапу расследования.
Сотрудник морга уже натягивал ткань на лицо Лауры, возвращая ее в небытие недавно умерших на время, пока не будет произведено полное вскрытие.
— А этот ваш этап, случайно, не включает в себя поиски убийцы моей дочери? А, старший инспектор? — спросил Вернон, не отводя глаз от тела.
Тэйлби было совсем необязательно лично присутствовать на опознании, но он рассматривал это как важную возможность понаблюдать за реакцией родственников жертвы. И теперь он смотрел, как Грэм отступил от покрытой полотнищем бесформенной кучки, которая когда-то была его дочерью. Инспектор увидел, как его глаза с уже знакомым выражением полной концентрации задержались на свободно висящих краях и контурах зеленой синтетической ткани, которая скрывала лицо мертвой девочки. Руки Вернона не переставали двигаться: он дотрагивался до своего лица и рта, разглаживал пиджак, потирал пальцем о палец. Все эти непроизвольные движения или говорили о его нервном состоянии, или же были призваны просто скрыть его горе. Но его лицо говорило само за себя.
