Ведь я так же осуждала свою маму. Так же винила ее. Хотя у нее была масса причин расстаться с отцом. В обществе к женщине всегда осуждаемое положение. Не важно кто она.
Она может быть женой, которая бросила мужа за измены. Общество будет ее винить в том, что она не закрыла глаза на интрижки ради детей. А останься она с изменником, общество ее будет обвинять в том, что она не ушла, сохраняя остатки гордости.
Такая жуткая статистика во всем. Даже в насилии. Если женщина ему подвергается и не уходит, то дура. Если все же уходит, то и здесь ей найдут массу осуждений. Таково отношение общества к женщинам, патриархальный строй сделал свое дело. И так же к другим женщинам относятся почти все особи женского пола.
Кто-то не согласится со мной. Но есть отличный пример доказательств такого суждения. Еще одна сторона отношения к женщинам после изнасилования. Даже само слово звучит страшно, не то, что пережить его. Была у меня подруга, которую изнасиловал нетерпеливый парень в 16–17 лет. И что? Правильно! Общество обвинило ее. Нечего было парню голову дурить, нечего было разгонять его горячую кровь.
Паренек был сыночком начальника МВД, ее заявление даже не приняли. Только пара самых близких подруг поддержали девчонку, остальные винили ее. Осуждение выглядело так: нечего ходить в короткой юбке, нечего таскаться по вечерам, нечего флиртовать.
В общем, надела паранджу и сиди дома. Ты женщина. Не думала, что с Сергеем у меня вообще возможно осуждение относительно отношений с ним. Но оно будет. И не важно, какое я приму решение.
Вики открыла глаза и посмотрела на меня испуганным взглядом.
— Что такое, милая? — постаралась я ее успокоить, видно, приснился плохой сон.
— Мама, я боюсь! Папа обижает тебя! — вдруг произнесла она.
От удивления у меня открылся рот. Этот ребенок чувствует меня на интуитивном уровне! Доченька моя!
— Родная, нет, не обижает, все хорошо. Пойдем умываться, а потом завтракать. Я приготовила блинчики.
Мне нужно аккуратнее относиться к своему лицу, которое я демонстрирую детям. Они сразу видят, если мама расстроена.
После водных процедур мы спустились вниз, Витек доедал блинчики, а Сергей даже не притронулся к завтраку. У него был крайне озабоченный вид. Ясное дело, совесть все-таки в нем есть, она его и давит.
— Доченька, проснулась, зайка! — сменил он настрой.
— Папочка, ты обижаешь маму? — вдруг она его спросила, а Сергей серьезно взглянул на меня.
— Нет, конечно, дорогая! Кушай блинчики. Сегодня хотел свозить вас в зоопарк. Поедешь? — очень быстро он сменил тему, зная, чем детей можно отвлечь.
