Неуклюже поднимаясь, я чувствовал, как голова кружится и в глазах моментами темнеет.
— Так, слушай меня, — схватил я ее за горло и крепко сжал. — Ты даешь мне документы и говоришь правду, чей это ребенок. Считаю до трех.
Ее глаза стали наливаться кровью, а язык вывалиться изо рта.
— Один, — начал я счет, прижимая тетку к холодной стене. — Два, — сдавил я чуть сильнее.
Панический ужас в ее глазах дал мне понять, что бабенка сейчас все выложит.
— Не знаю я, чей это ребенок, — пропищала она не своим голосом, когда я на секунду ослабил хватку, чтобы дать ей шанс высказаться. — Его привезли сутки назад. Правда. Это не ваш ребенок. Где ваш — я не знаю.
Слушая ее, я рыдал как баба. Мой ребенок, мать его, жив! Его мать — моя дорогая Мария — была права!!!
— Делаем так. Я тебе даю тысячу фунтов в качестве компенсации за неудобства и ты забываешь о том, что я здесь был. Или я зову своих людей и мы сотрем тебе память лекарствами. Если проболтаешься после, найдем тебя. Поняла.
Она кивала, обливаясь слезами. Не люблю, когда приходится трогать женщин, но это не тот случай.
— Поняла! — ответила немного с опозданием она, видимо, из-за поврежденного горла.
— Держи, — достал я из кармана деньги, а потом послал аудио-сообщение Артуру.
— В больницу высылай ребят и выясни все о докторе, который оперировал Марию, — дал я команду и положил телефон в карман.
Мне нужно к моей любимой, а потом я устрою допрос доктора. Допрашивать его лучше с командой, а не одному, чтобы не сбежал. А пока лучше изображать неизвестность. Я зашел в лифт и нажал на второй этаж, туда, где была Мария.
Обстановка говорила о том, что никто не в курсе моего разговора с сотрудницей морга. По пути к реанимационному боксу, я получил сообщение от Артура: «На месте, шеф, они поднимаются».
Я уверенной походкой зашел к Марии, она была все в таком же слабом состоянии. Но ждала меня и ждала не одна. В комнате был врач. Тот самый доктор, который приказал унести ребенка. Я от радости чуть не потирал руками. Походу, мужик решил проверить, что нам известно.
— Ваша супруга немного бредит, — начал он, а я внимательно слушал.
Мария тем временем медленно схватилась за лоб, похоже, подонок дал ей успокоительное.
— После операции у многих бывают галлюцинации, что им что-то показалось, — нервно перебирал он пальцами, держа в руках медицинскую карту.
— И какие галлюцинации? — изобразил я недоумение.
— У всех по разному. Кому-то видится белый свет. Кому-то другое, — сглотнул он комок в горле.
