Именно одна из композиций Mutantes – «Panis et Cirsenses», то есть «Хлеб и зрелища» – подарила название судьбоносному сборнику Тропикалии, вышедшему в 1968 году. Это было первой попыткой составить своего рода каталог нарождающейся местной сцены, а то, что на обложке сфотографировались несколько десятков человек, принимавших участие в ее делах, говорит о том, что они сами прекрасно осознавали себя как сцену и как движение – а не просто дули каждый в свою дудку. Плюс к тому, это, конечно, явная отсылка к «Сержанту Пепперу» группы The Beatles – другой знаменитой пластинке той эпохи с довольно-таки многолюдным конвертом. И в самом деле, Os Mutantes звучат немножко как «бразильские битлы» образца года, например, 1967-го – с непредсказуемыми сменами настроения и сумасшедшими студийными эффектами, причем все это зачастую умещается в трех-с-половиной-минутную песенку. А Каэтану Велозу как главного поэта-песенника тех времен нередко называли «бразильским Диланом» – и тоже, кажется, небезосновательно.
Там где есть свои The Beatles, должен, конечно, быть и свой Джордж Мартин или Фил Спектор – в общем, человек, который отвечает за саунд движения. Такой человек нашелся и среди «тропикалистов»: его звали Рожерио Дюпрат, по молодости он слушал лекции Пьера Булеза и Карлхайнца Штокхаузена, а еще был одноклассником Фрэнка Заппы по музыкальному училищу – именно ему мы обязаны аранжировками песен Велозу, Жилберту Жила, Гал Кошты и остальных, в которых использовались духовые, струнные и разного рода смелые, в том числе электронные студийные спецэффекты. А еще у него было несколько сольных альбомов, тоже записанных не без участия коллег по движению – в частности, полузабытый нынче, но исторически очень важный диск «A Banda Tropicalista Do Rogerio Duprat» (Os Mutantes исполнили на нем несколько песен в полном составе, а остальные треки представляли собой инструментальные версии композиций, которые Дюпрат аранжировывал для других героев сцены). И хотя португальское слово «banda» означает просто-напросто «группа», мне страсть как хочется перевести его здесь по-другому, ведь музыканты, входившие в движение Тропикалия, в самом деле напоминали настоящую банду.
К сожалению, Рожерио Дюпрат – первый из героев этого рассказа, который не обретет заслуженной популярности и вообще сгинет без следа уже к началу 1970-х: говорят, виной всему, как водится, злоупотребление разными не слишком пользительными веществами. У всех остальных дела сложатся куда лучше, хотя и далеко не сразу – поначалу, конечно, придется пройти через огонь, воду и медные трубы. В 1969 году полиция упекла Каэтану Велозу и Жилберту Жила в тюрьму за антигосударственную позицию – впрочем, первому из них это не помешало прямо в заключении записать на диктофон несколько новых песен под гитару, после чего кто-то из друзей вынес пленку наружу, передал ее Рожерио Дюпрату, тот наложил на музыку свои патентованные оркестровки, и у сидящего за решеткой музыканта преспокойно вышел новый альбом. В конечном счете обоих – и Велозу, и Жила – выслали из страны, что, впрочем, лишь упростило им занятия пресловутым музыкальным каннибализмом: живя на протяжении нескольких лет в Лондоне, они могли впитывать влияния современной британской музыки напрямую, а не через с трудом доходящие до Бразилии импортные пластинки. Поэтому и в изгнании, и уже по возвращении на родину через несколько лет они записали сразу несколько шедевров Тропикалии. Образцом здесь может служить прочувствованная, грустная и одновременно легкая и воздушная – в полном соответствии с эмоцией «саудади», о которой говорилось в главе про Жуана Жилберту – композиция Велозу «London, London». В ней он, правда, напоминает скорее не Дилана, а другого выдающегося барда тех лет, только обладавшего британской пропиской – Донована, автора «Sunshine Superman», «Hurdy Gurdy Man» и прочей классики хиппи-рока.
