– Фролов умер, – глухо сказал Харченко. Морозка туже натянул шинель и снова заснул. На рассвете Фролова похоронили, и Морозка в числе других равнодушно закапывал его в могилу.
Жалеть товарищей здесь не принято. Исчез разочаровавшийся в партизанщине старик Пика. «Никто не пожалел о Пике. Только Мечик с болью почувствовал утрату». Воистину: «…ведь и мы никого не жалели». Разочарование постигло Пику, Мечика. Ну а Морозка? «Морозка чувствовал себя обманутым в прежней своей жизни и снова видел вокруг себя только ложь и обман». Мысли и чувства Морозки могут, оказывается, неожиданно перекликаться с размышлениями и чувствами Мечика. «…И он (Морозка. – Г. Я.), может быть, очень скоро погибнет от пули, не нужный никому, как умер Фролов, о котором никто не пожалел».
Никто, кроме Мечика. Мечик – не только сердобольный, гуманный человек, но и преисполнен благодарности к любому человеку, оказавшему ему хоть каплю участия, внимания. «Он почувствовал тихую благодарность к людям, которые несли его так плавно и бережно»; он испытывает благодарность к Варе, «к хорошей ее любви». Варя – единственная женщина в отряде, олицетворение добра, душевности, самоотверженной любви и сочувствия, постоянной готовности прийти на помощь товарищам; из жалости к бойцам она оказывает им интимные услуги до встречи с Мечиком. Павел – ее первая любовь. За что же она полюбила Мечика? Только ли за внешнюю красивость? Нет, конечно. Почувствовала что-то близкое, родственное. Она сама объясняет, что полюбила юношу за его мягкость, человечность, за то, что он не умеет «зубы показывать» и «никому спуску не давать», в отличие от остальных. В отношениях с Варей Павел застенчив и порядочен. «С особенной, болезненной чуткостью воспринимал он теперь заботы и любовь окружающих…» К сожалению, крайне редко доводилось ему ощущать эти заботы. Чаще приходилось наталкиваться на грубость, недоверие, нарекания, и его доброе отношение к людям не находило адекватного отклика. Павел, в сущности, ничем не провинился перед Морозкой, благодарен ему за спасение, но чувствует свою «беспричинную виновность» перед ревнивым ординарцем. Увидев на поле затихшего боя Морозку, в отчаянии сидящего возле убитого коня, Мечик хочет ему помочь:
– Морозка… – тихо позвал Мечик. остановившись против него и переполняясь вдруг слезливой доброй жалостью к нему и к этой мертвой лошади…
– Давай я отвезу, или, хочешь, садись сам – я пешком пойду! – крикнул Мечик.
