«Пушкин с Маяковским бы сошлись»?
В величии Пушкина – национального гения, овеянного всенародной любовью, кажется, никто не сомневается. Имя второго поэта на протяжении XX века вызывает бесконечные споры и диаметрально противоположные оценки, что само по себе свидетельствует о его незаурядности. В последние годы наиболее яростные обличители Маяковского чаще всего признают исключительную одаренность и мастерство его, не забывая при этом произносить напрашивающееся многозначительное «но», которое иногда и становится главным объектом их пристального внимания. Вероятно, самый характерный пример – разоблачительная книга Ю. Карабчиевского «Воскресение Маяковского» (1990), завершающаяся, впрочем, неожиданным объяснением автора в сохраненной любви к безответному поэту.
Тема «Маяковский и Пушкин» родилась в двадцатые годы и, едва прозвучав, сразу вызвала разноголосицу, бурлившую до 1935 года и вновь разгоревшуюся в период «перестройки» и многочисленных литературных переоценок. В 1924 году Маяковский в стихотворении «Юбилейное» позволил себе в шутливой форме поставить собственное имя рядом с пушкинским, чем, понятно, немедленно навлек на себя град нападок строгих литераторов, уличавших в мании величия «гениальничающего поэта» (выражение Г. А. Шенгели). Статьи на тему «Маяковский и Пушкин» изредка стали появляться в тридцатые годы после сталинской оценки Маяковского (в 1935 году) как «лучшего, талантливейшего поэта нашей советской эпохи», безразличие к памяти и произведениям которого объявлялось преступлением.
Статьи и отдельные высказывания, как правило, основывались на крайне скудном материале и по-разному трактовали позиции Маяковского. Одни уверяли, что он всегда, с 1912 и до 1930 года, будучи чуть ли не от рождения социалистическим реалистом, относился к Пушкину благожелательно или благоговейно. В подтверждение цитировались соответствующие строки «горлана-главаря». Другие признавали эволюцию взглядов поэта и даже вспоминали отдельные «неудобные» фразы Маяковского, но спешили во что бы то ни стало оправдать любое заявление «лучшего, талантливейшего».
