Макс потом сам не мог объяснить, как он пришел в такое состояние. Он не плакал, но все лицо стало мокрым, будто в него плеснули водой. Зыбкий образ возник из темноты и заговорил. Он говорил по-польски, но от волнения Макс даже не вспомнил, что его сын знал только испанский. «Папа, я скучаю по тебе, — твердил Артуро. — Папа, я не умер, я жив… Я здесь, рядом… Папа, я знаю, что тебе пришлось пережить… Я встретил тут дедушку с бабушкой, мы вместе просим за тебя Всевышнего… Я по-прежнему твой сын, я по тебе тоскую… Мы все время тебя вспоминаем… Не грусти обо мне… Я счастлив там, где я сейчас… Скоро мама присоединится к нам, но у тебя еще много важных дел на планете Земля… Помни, я с тобой… Папа, слушайся пана Школьникова, делай все, что он скажет… Мы здесь очень любим его и уважаем. Он дает нам возможность общаться с близкими. Прости, папа, мне пора, но я вернусь. Привет тебе от всей нашей родни…»
И образ растаял. «Это Артуро, это он! — кричал кто-то у Макса внутри. — Господи, я разговаривал с сыном… Если бы Рашель знала!..» На похоронах Макс не плакал, но сейчас по лицу обильно текли слезы, и он не пытался их сдержать… В тот вечер происходило еще много необычного, но Макс уже ничего не замечал. Он будто опьянел. Ноги дрожали. Макс нащупал рукой спинку стула и рухнул на сиденье. Силы оставили его, Максу казалось, что сейчас он потеряет сознание. В глазах мелькали разноцветные искры, стены качались. Он почти оглох, слышал какие-то слова, но не понимал их смысла. Чувствовал, что стул вместе с ним куда-то проваливается, погружается в бездонную трясину. Подумал: «Наверно, это смерть…»
Загорелся свет, будто какая-то сила услышала эту мысль и попыталась вернуть Макса к жизни. Свет был красный, такой иногда зажигают в доме, где лежит больной корью ребенок. Макс увидел лица, мужские, женские. «Фокусница» сидела, откинув голову на спинку стула, а двое мужчин поддерживали девушку под руки. Одна из женщин подняла с полу ведерко. Раздались удивленные восклицания. В посудине был разогретый парафин, и рука призрака, или кто он там, оставила на нем отпечаток. Все по очереди заглянули в ведерко. Неужели это ладонь Артуро? Да, очень похоже. Макс достал платок и вытер лицо. Рубашка промокла, по спине катились холодные капли. Макс чувствовал себя как выжатый лимон, все, что он увидел, потрясло его до глубины души. Эх, если бы здесь была Рашель! Он собирался с ней развестись, но все-таки хотел бы поделиться с ней событиями сегодняшнего вечера. Макс видел Артуро, слышал его голос. «Три рубля маловато будет, — решил он. — Десятку дам». Он нащупал в жилете влажный банкнот, вытащил из внутреннего кармана мокрый бумажник. Рубашка, жилет, подкладка пиджака — все насквозь пропиталось потом.
