— Юнин или Хунин, не помню, как правильно произносится.
— Знаю эту улицу, — сказал Макс, а про себя подумал: «И чем твоя сестра занимается, тоже знаю».
Райзл пристально смотрела на Макса, а он — на нее. Полновата, но жирной не назовешь. Кожа — необыкновенно белая, гладкая, во взгляде больших, блестящих глаз — опыт, вожделение и ни капли стыда. «С такой дамочкой можно сразу говорить без обиняков», — подумал Макс. Черные волосы зачесаны назад, руки обнажены, на шее ни единой морщинки. Чувственный рот будто создан для поцелуев, верхняя губа чуть приподнята, зубы — ослепительно-белые. И черное, полупрозрачное платье.
— Вот и лето наступило, — нарушил Макс затянувшееся молчание.
— Так пора уже. Зима очень холодная была, но здесь, слава богу, в любой мороз тепло. Может, лимонаду? Я сама его делаю, щепотку сажи добавляю для вкуса. Попробуете?
— Дождусь Шмиля.
— Что-то он запаздывает. С ним всякое бывает, может, ревировый задержал, а то и сам комиссар. Люди за ним толпой бегают, помощи просят, а он никому не отказывает. Шмиль Сметана — один такой. Вот только со здоровьем у него неважно, врачи велят в Мариенбад ехать.
— Что с ним?
— Ожирение сердца. Десять пудов поднять может, а вскарабкается по лестнице на второй этаж и уже задыхается.
— Так ведь он уже не молод.
— Мужчина всю жизнь молод. Правда, смотря с кем он.
Макс чуть не сказал вслух: «А ты та еще затычка!» Ему вдруг захотелось подойти и обнять ее, но вместо этого он откинулся на спинку дивана и спросил:
— И как ваша сестра там поживает?
Райзл опустилась перед ним на краешек стула.
— Неплохо. Сейчас некогда рассказывать. Служанка борщ варит, надо приглядывать, как бы не выкипел. Как говорится, доверяй, но проверяй. А вы, я слышала, там дома продаете?
— Дома и землю. Город растет. Где пять лет назад было поле или пастбище, теперь улицы. У нас в семье несчастье случилось, мой сын…
— Да, я знаю.
— Откуда?
— Сестра написала. Вчера письмо пришло.
— Она меня знает?
— Да. Мадам Шаевская, может, слыхали? Там она себя называет «сеньора Шаевски».
— Нет, не слыхал.
— А вот она про вас наслышана. Писала, что вы в Варшаву собираетесь и что мне стоит с вами познакомиться. Мир тесен.
— Гм, странно.
— Приходит Шмиль, рассказывает про вас, а на другой день получаю письмо — и тоже про вас. Ну, думаю, раз такое дело, надо на этого человека посмотреть.
— А что можно увидеть с одного взгляда? Ничего.
— Я все вижу.
— И что же, например?
— А это я вам потом скажу, при следующей встрече. Мы с вами еще успеем наговориться. Кто попался мне в руки, тот уже не уйдет. — Райзл подмигнула и поднялась. — Пойду-ка посмотрю, что там кухарка с моим борщом натворила!
