— Может, я могу чем-то помочь?
— Чем?
— Денег могу одолжить.
— Оно вам надо? Вы же скоро уедете. Если бы собирались в Варшаве остаться, это другой коленкор.
— Я еще не уезжаю. Выздоровеете — отдадите.
— Вот так-так! Друзья подыхать оставили, и вдруг является невесть откуда чужой человек и хочет денег одолжить. А если я окочурюсь? Наша жизнь — копейка, сегодня жив, завтра нет.
— Вы еще поправитесь.
— Ну, может быть. Да есть у нее деньги, скопила кое-что. Только брать у нее неохота. По мне, так лучше давать, чем брать, даже если и «спасибо» не скажут. А чем у бабы на содержании, лучше сразу в гроб.
— Я вам доверяю. Потом вернете.
— Да погодите вы кошелек вытаскивать, не так уж у меня все плохо. Слушайте, тут давеча комиссар приходил, ревировые, всей компанией заявились. Райзл им водки налила, выпили и ушли. Чего им надо? Что вы с ней затеяли? Дельце провернуть решили? Бросьте, глупости это.
— Да, я знаю.
— Сейчас другие времена, не то что раньше. Когда я на Крохмальной поселился, девушек как овец увозили. Испортили девицу — сразу проституткой становилась. Девственность потерять было хуже, чем голову. А теперь одни продаются, а другие царя свергнуть хотят. Все изменилось.
— Я знаю. Да это просто так, фантазии.
— Она не пыталась вас охмурить?
— Охмурить? Нет.
— Странно. Сама говорила, что вы ей нравитесь.
— Неужели она вам изменить может? — спросил Макс.
Шмиль немного помолчал. Рот еще больше съехал в сторону.
— Поди знай, чего ждать от этой прости господи. Может, так, дразнилась, а может, и нет. Моя мать была праведная еврейская женщина. Фоньки отца на пять лет забрили, и она была ему верна от первого до последнего дня. Платья шила, а ему в полк деньги посылала. А теперь что? Одно отребье кругом. На Йом Кипур в синагогу бегут, а на другой день опять во все тяжкие. Ну, мне уже всяко недолго осталось. Может, на том свете правду узнаю…
— А есть ли что-нибудь на том свете?
— Что-то должно быть…
Шмиль закрыл глаза, и вдруг Макс услышал храп. Шмиль заснул. Макс поднялся и тихо вышел из комнаты. А что, если посмотреть?.. Он прокрался в гостиную и сразу увидел на комоде свой паспорт. От удивления Макс застыл на месте. Взял паспорт в руки, полистал и положил в карман пиджака. «Чудо! Чудо!» — кричало что-то у Макса внутри. Ему не суждено стать убийцей! Теперь ясно, что все разговоры о липаче и копиях были ложью. Она просто хотела взять его паспорт в залог. Только почему его на самом видном месте оставила? От волнения у Макса дрожали руки. На небесах не хотят его гибели. Ангел-хранитель присматривает за ним, хотя он этого недостоин… Макс понимал: Шмиль очень удивится, если проснется и увидит, что его нет в комнате. Но он сам отказался от денег, значит, Максу тут делать нечего. Пора уходить, надо свежего воздуха глотнуть. У ворот Макс внезапно увидел Райзл Затычку. Она шла ему навстречу с корзиной в руках. В корзине продукты: курица, кочан капусты, картошка и помидоры. Заметив Макса, Райзл вздрогнула и остановилась:
