— Из Аргентины вывозят говядину, а завозят человечину, — сострил Шмиль Сметана.
— Хорошо сказано. Но скоро уже ввозить не надо будет. Местные, испанки, сами не бог весть какие скромницы. Беда только, что едва на них посмотришь, сразу беременеют.
— Как, от взгляда? — спросила женщина с черными глазами.
— Это говорится так. У нас в Аргентине гои, особенно мужчины, не слишком религиозны. Даже по воскресеньям в собор не заглядывают. Вся их вера-шмера на женщинах держится. Они исповедоваться ходят и всякое такое, а как только муж за порог, сразу любовник на его место. Правда, только лет до тридцати, там рано старятся, климат такой. А почти у каждого мужчины любовница.
— Дорогая страна.
— Там у людей кровь горячая. Многие осуждают аргентинцев, но, чтобы их понять, надо самому туда приехать. Сразу будто обжигает, невозможно на месте усидеть.
— Как же вас из такой замечательной страны аж на Крохмальную занесло? — подмигнув, спросила чернявая.
— Всему есть причина. Чем вы занимаетесь, торгуете?
— Муж — пекарь, а я хлеб продаю, бублики, сдобу. Стою у ворот в пятнадцатом доме.
— Как вас зовут?
— Эстер.
— Хлеб — хороший заработок, его всегда покупать будут.
— Если бы покупательницы руками не трогали, а то каждую буханку по двадцать раз ощупают. А потом в двенадцатый дом идут или в десятый и там покупают. Но я не в претензии.
— Халы тоже печете?
— Печем. И чолнт[13] к нам приносят в печь поставить. У мужа двенадцать работников. Вы сколько в Варшаве пробудете?
— Пока не знаю.
— Приходите в гости завтра вечером. Мы в десять ужинать садимся. С сестрой вас познакомлю, она меня на десять лет младше.
— Вы ведь тоже совсем не старая.
— Не старая, но и не молодая. Уже бабушка, внуку два годика. Где вы остановились?
— В гостинице «Бристоль».
За столом стало тихо.
— Стало быть, вы человек не бедный, — заметил после паузы Шмиль Сметана.
— Бедные в Польшу на могилу к родителям не ездят, — ответил Макс и даже удивился собственным словам.
— Вижу, мы с вами одного поля ягоды, — заговорил Шмиль. — Здесь, в Варшаве, не разбогатеешь, если только богатый папаша наследства не оставит. В Америке, наверно, по-другому. А вы чем занимаетесь?
— Недвижимостью. Дома, участки.
— И, значит, к родителям на могилу приехали?
— Они в Рашкове похоронены.
— Где это? А я так понял, вы варшавянин.
— Когда-то жил здесь, в семнадцатом доме.
— Бывает, приезжают американцы, с ними даже разговаривать трудно, все время английские словечки вставляют. Шестидесятилетний старик, а на вид лет сорок. Начинает за девушками бегать и вдруг свалится — и в больницу. У них только одно есть — доллары. За доллар здесь два рубля дают. А в Аргентине какие деньги?
