— Все-таки я тебя недооценила, — мисс Уильямс букет приняла.
Для него отыскалась пузатая ваза темного стекла.
В комнатах ее пахло оружейной смазкой и порохом. Запахи эти мешались с другими — бумаги, пыли и чернил. Книг, что стояли на полках и под полками, они заняли и подоконник, перебрались под кровать, выглядывая из-под цветастого покрывала. Если Эшби и вправду был ее любовником, отчего не купил нормальный дом? Эта квартирка, устроенная при школе, скорее напоминала нору. Одна комната.
Крохотная кухонька, куда едва-едва вместились холодильный шкаф и плита.
Ванна, где не развернуться.
— И о чем ты пришел поговорить? — она убрала книги со столика. Сдвинула стопку тетрадей, проверкой которых занималась. Переставила чернильницу и подставку с самописными ручками. Откуда-то появилась скатерть, расшитая аляповатыми розами.
И чашки.
Чайник Томас поставил сам.
— Может, просто зашел…
— Может, — согласилась мисс Уильямс. — Но позволю себе усомниться. Мы никогда особо друг другу не нравились. Хотя, конечно, хороший учитель не имеет права недолюбливать учеников. Или заводить любимцев. Я плохой учитель.
— Может, просто я был не самым лучшим учеником?
И мебель самая простая. Такая здесь в каждом доме. И почему Томас вглядывается в эту квартирку. Неужели и вправду пытается отыскать следы скрытого богатства?
Все ее богатство — эти вот книги, которые скоро не оставят места самой мисс Уильямс.
— Хороший учитель сумел бы найти подход. Мне же хотелось взять розги и отодрать тебя, Томас Хендриксон, как следует. С другой стороны, твой отец прекрасно с этим справлялся, но не помогало.
Это да, справлялся. Спина по сей день помнила.
— Одно время мне казалось, что, возможно, ты не так и плох, и дело в твоем брате. Но после смерти Альберта ты изменился в худшую сторону.
— Мне жаль.
Что ему еще оставалось?
— Мне тоже. Но все-таки зачем ты вернулся?
— Вихо нашли. То есть, есть предположение, что именно его. Я приехал за кровью… не вашей. А к вам поговорить.
Легкий кивок.
И повелительный жест, от которого под сердцем все замирает.
— Его убили?
— С чего вы…
— Вряд ли бюро заинтересовалось бы несчастным случаем. Не морщись, в этом городе сложно что-то скрыть. Все знают, что хулиган Томас Хендриксон теперь большая шишка. И всякого, кто вздумает вспоминать былые обиды, сгноит за решеткой.
Она взяла аккуратный, будто игрушечный, заварник, сыпанула в него смесь чая и трав.
— Ты уже, верно, забыл, что в местах подобных сложно что-то скрыть. И утром Уна заглядывала. Предупредила, что ты зайдешь.
