Укрепив пожитки на санях, Яльмар еще раз набил трубку.
- Разгонную трубочку, Кнут?
Кнут мрачно молчал, возясь с укладкой своих саней.
- Эй, Кнут, с тобой говорят!
- Слышу.
- А раз слышишь, то не следует заставлять собеседника глотать лишнюю порцию мороза, чтобы повторять приглашение. Держи! - и Яльмар бросил ему свой кисет.
Кнут с сумрачным видом набил трубку. Сильными затяжками раскуривая ее, он сказал из-за окутавших его голову клубов дыма:
- А ты не думаешь, Яльмар, что следует пересмотреть наше условие?
- Что ты хочешь сказать? - насторожился Яльмар. - Между нами же нет никаких условий.
- Не следует ли нам восстановить наше товарищество? - проговорил Кнут, не глядя на собеседника.
Яльмар помахал огромной рукавицей.
- Эге-ге! Теперь, когда песец пошел ко мне, ты снова заговорил о товариществе.
- Это случай.
- Ну, а если завтра случай улыбнется тебе, ты снова разорвешь товарищество?
- Этого больше не будет.
- Нет, Кнут. Сегодня он, этот господин случай, улыбается в мою сторону, и я возьму то, что мне с него причитается. Я, брат, тоже понимаю, что значит лишняя шкурка.
- Именно ты-то этого и не знаешь, - обозлился Кнут.
- Ты что же, за дурня меня считаешь?
- Дурень не дурень, а...
- Хочешь я тебе скажу?.. Берген знаешь?
- Ну?
- А Хильму Бунсен знаешь?
- Ну?
- А аквавит3 Хильмы знаешь?
- Я начал о деле, а ты... вон куда!
- А я не хочу говорить с тобой о деле, - рассмеялся Яльмар.
- Ну и дурак! - отрезал Кнут и выбил трубку о край саней. - Коли так, прощай... Завтра к вечеру сойдемся у Зордрагер?
При этих словах он не спускал со Свэна пристального взгляда исподлобья. Он криком поднял собак и щелкнул бичом.
- Сойдемся у Зордрагер, - ответил ему Яльмар.
Он поднял своих собак и, тяжело наваливаясь на лыжи, пошел вдоль обрыва.
Кнут несколько раз оглянулся ему вслед. Через несколько минут он свернул с прежнего направления и тоже погнал собак вдоль обрыва, но в другую сторону. Две темные фигуры медленно расходились в сумерках полярного утра, сопровождаемые упряжками.
Снег повизгивал под лыжами, и монотонно пели полозья саней.
Яльмар добродушно бурчал что-то себе под нос в такт поскрипыванию лыж и прислушивался к дыханию собак.
Кнут бранился и нетерпеливо подгонял своих животных.
Прежде чем охотники потеряли друг друга из виду, Йенсен еще два или три раза оглянулся на Свэна. Но скоро узкая полоска света на востоке исчезла. Ее отсвет над горизонтом погас. Утро кончилось. Наступила ночь. Серая, неверная муть неба, ничем не отграниченная от земли, лежала над снежным простором Норд-Остланда.
