- С полицией шутки плохи! - Лемке кивнул на висящий на спинке стула пиджак Эгона: - Вот что было нам нужно.
Эгон не понял.
- Отличная почтовая сумка, - пояснил Лемке.
- Она к вашим услугам!
- К сожалению, поздно, доктор! Мне пора исчезнуть.
- Куда?
- В Берлин.
- Плохое место.
- Да. Очень сильно проветривается. Можно схватить насморк...
- Без вас я не могу быть тут полезен?.. Хотя бы в качестве почтовой сумки?
- Теперь вы не слишком надежный почтальон. Именно поэтому-то я к вам и пришел, рискуя дурным знакомством. Лучше вам куда-нибудь уехать!
- Я только что из Австрии.
- Знаю.
- При желании, конечно, я мог бы туда вернуться.
- Гиммлер там, как дома. Вам полезно на некоторое время убраться за пределы нашего рая.
- Едва ли осуществимо.
- Ваша фирма посылает экспертов в Чехословакию. Я бы советовал вам как можно скорей...
- Мне что-нибудь угрожает? - спросил Эгон.
- Что может угрожать читателю нелегальных романов? На вас заведут карточку. Вы утратите чистоту репутации. А она может нам пригодиться.
- Я рассчитывал немного отдохнуть...
Лемке состроил лукавую мину и многозначительно сказал:
- Вы были бы там с фройлейн Германн.
- С Эльзой?
Лицо Эгона говорило больше, чем если бы он стал выражать свое отношение к этому предложению словами самого гневного возмущения. Наконец он с отвращением проговорил:
- И обязанности фройлейн Эльзы заключались бы в наблюдении за мной.
От неожиданности Лемке сел и молча уставился на Эгона.
- Фройлейн Эльза работает в этом почтенном учреждении, - повторил Эгон.
- Такие вещи не сообщаются случайным знакомым.
Эгон долго сидел неподвижно, опустив голову. Потом достал из стола конверт и бросил перед Лемке. Тот с удивлением прочел анонимное письмо, разоблачавшее Эльзу Германн как агента гестапо при Эгоне.
Лемке ласково тронул Эгона за плечо и попытался сказать несколько слов утешения. Но тут он увидел, что они звучат вовсе неубедительно: если в анонимке сказана правда - она отвратительна. Франц постарался переменить разговор.
- Что бы вы сказали, доктор, если бы я попросил от вас услуги, требующей большого мужества?
- Не думайте, Франц, что я перестал быть мужчиной...
- Товарищи вас знают.
- Вы преувеличиваете, Франц.
- Если в те тяжелые годы капитан Шверер мог не выдать своего механика Лемке, то можете ли вы не быть мне другом теперь? Настали трудные времена для Германии, доктор. На стороне разбойников в черных мундирах - сила государственного аппарата. Это так, но не нужно это переоценивать. Наша задача - помочь народу в борьбе против наци, как бы трудна она ни была.
