Главный из них, видимо сам хозяин был мужчина за пятьдесят, меньше меня ростом на полголовы, но зато намного более грубого и крепкого телосложения. На грубом и немного глуповатом лице было излишне много растительности – рыжие косматые брови, усы и борода лопатой, последняя впрочем, была относительно короткой, длиной всего полторы ладони, лицо его было почти коричневым от покрывающего его загара и пыли.
На нем были широкие кожаные штаны, длинный, просторный сюртук из когда то зеленого сукна с глубокими наружными карманами, жилет из шкуры какого то животного, белая шляпа с широченными полями, а на ногах – полусапожки некрашеной кожи, которые я бы смело назвал – "деревенские башмаки". На плечо фермер небрежно повесил свой верный карамультук – старинное большое ружье чуть ли не в сажень длиной, с замком старинного образца, – наверное с таким еще Соколиный глаз бегал в свое время среди девственных американских лесов, вместе в верным Чунгачгуком. На это ружье фермер видимо возлагал все свои надежды.
Рядом стояла видимо его супруга, изображая из себя классическую фрау из села, времен Петра Первого. При взгляде на ее грубое краснощекое лицо, почему-то сразу вспомнились типичные торговки рыбой на рынке. На ней была зеленая шерстяная юбка, корсаж со шнуровкой облегал ее могучую грудь, при этом корсаж был искусно расшит по голландской моде, а ее волосы цвета перезрелой соломы защищала от солнца легкая соломенная шляпа с бантом и на ленте. Двое детей – девочки десяти и двенадцати лет были одеты очень просто – в грубый домотканый холст; голова же у них оставалась и вовсе непокрытой.
Рядом стоял коричневый невысокий худощавый черный слуга, вероятно вполне довольный жизнью. Он вырядился в пару пара старых кожаных деревенских башмаков, старую полосатую рубашку, подпоясанную веревкой, на которую он накинул безрукавку из овчины.
Я вежливо поздоровался и осведомился, кого я имею счастье лицезреть. Естественно проделал это на международном языке общения – английском. Конечно же сей язык я учил шесть лет в школе и два года в университете после чего по большей части многое позабыл, но затем года четыре пришлось поработать в паре компаний хозяева которых были иностранцы – греки и американцы, где пришлось срочно вспоминать уже как мне казалось надежно позабытое. К счастью в современной России англицизмы постоянно окружают нас в быту и на телеэкране, так что позабыть все не удалось. Конечно, не скажу, что я владею языком в совершенстве, тем более над произношением я никогда не работал, но разговаривать более или менее могу. Правда при общении между людьми у которых данный язык не родной могут возникать забавные казусы из за акцента у каждого – так однажды заказав яичницу из трех яиц на стол я получил три яичницы из двух яиц, поэтому с этих пор щедро помогаю себе еще и жестами. Если уж заговорили о языках, то закрывая тему скажу, что еще я худо бедно могу объясниться на итальянском, то есть итальянцы меня понимают, а я же к сожалению теряюсь выслушивая их пулеметные очереди из слов.
