Вот уже с пол часа, лежа на брюхе, в вершины холма на наблюдал за фермой, пытаясь решить для себя что к чему и что почем. В центре фермы росла большая раздвоенная акация, между стволами которой для каких то неведомых мне целей были прибиты доски. От акации слева находилось два строения и одно сбоку справа. Лишь у одного из строений рядом с акацией наблюдалось сложенная и из камней, но по большей части из самодельных кирпичей печная труба. Сами домики были построены без особой любви и заботы, фанерный летный домик обычной базы отдыха казался бы на их фоне настоящим дворцом. Видно было, что стены состоят из тонких дощечек, а у одного домика пару стен, неведомый архитектор, и вовсе составил связок какого то камыша. Крыши домиков держались на распорках из палок, к которым были подвязаны натянутый или брезент, или парусина. У жилища с находящегося справа от акации перед входом был пристроен навес, наверное являющимся любимым местом отдыха его обитателей. Еще кое где виднелись вкопанные в землю большие палки, к которым наверное привязывали животных и и наконец венчал все это великолепие забор или загон для скота. Неведомый архитектор сильно не стараясь – вкопал как можно чаще большие палки от стволов небольших деревьев а поскольку тут с деревьями явный дефицит, то внизу были во множестве вкопаны были колючие кустарники, голые ветви которых переплетались с друг другом и создавали неприятный барьер, но отнюдь не непроходимый. Сверху между палками для усиления эффекта были натянуты веревки, а кое-где и проволока. Такая классическая фазенда Папы Карлы, где все просто, дешево и сердито. При этом земля на ферме и вокруг нее была вытоптана местной скотиной, и на ней не было не заметно не травинки. Желто-красная почва была щедро залита африканским солнцем, и роскошный слой пыли покрывал все и вся. Обитатели фазенды были как белые, так и черные, но у меня сложилось стойкое убеждение, что владельцы этой роскоши все таки белые. Ну что ж пора идти сдаваться, подумал я, так как до вечера уже недалеко, а кушать хочется очень и очень сильно.
По пути на ферму, я нагнал возвращающееся стадо коров и лошадей, находившееся под присмотром двух негритянских подростков, почти голых, за исключением крошечных набедренных повязок из грязной ткани. Они лениво посмотрели на меня и заулыбались. В глаза мне сразу бросились выглядывающие из под повязок непропорционально большие гениталии африканцев. Однако, подумал я, чем это они здесь постоянно занимаются? Вероятно, пастухам надо было, как и всегда в этот вечерний час, пригнать домой коров и лошадей, пасшихся на дальних лугах, потому что в Южной Африке приходится запирать на ночь стада, чтобы защитить их от хищных животных. Для этого строятся загоны с высокими заборами, которые, если я не ошибаюсь, называются – краали. Слово "крааль" однозначно с испанским "кораль", и я подумал, что оно ввезено в Африку португальцами; во всяком случае, это слово не туземное. Подойдя к ферме, я мог рассмотреть встречающих меня и ее белых обитателей.
