Мужчина потянулся к ней ближе, так что теперь она стояла на коленях прямо на постели. Она поцеловала его с невероятной страстью и изумлением, которое, словно эхо, отзывалось в нем. Сейчас ими двигала животная похоть, еще чуть-чуть – и они бы полностью потеряли контроль над собой.
Когда Мэтти прикоснулась к его возбужденному естеству, Никодемус тут же застонал от наслаждения. Он ждал девушку слишком долго… почти что вечность. Мужчина позволил ей прикасаться к нему не единожды, но через какое-то время он одернул ее руки.
– Но я хочу…
– Ты уже сказала мне, что ты хочешь, – сказал он несколько грубым голосом, – и ты не получишь того, чего хочешь, если продолжишь в том же духе.
Может, ему показалось, но девушка улыбнулась, и ее улыбка озарила всю эту комнату.
Никодемус вытянулся во весь рост и снял брюки, которые в тот момент были ему ни к чему. Затем он посадил девушку на себя сверху и вновь прильнул к ее нежным губкам. Одной рукой он прикоснулся к ее густым и мягким волосам, а второй двинулся к ее возбужденному лону. Мэтти была влажной и горячей, так что не было сомнений в том, что она хотела его так же сильно, как и он ее. Все происходящее было реальностью. Все было правдой. И наконец-то их близость вот-вот произойдет.
Никодемус прикоснулся к ней и заметил, что девушка была безумно напряжена и даже вздрогнула от его ласк, которые только сильнее распалили ее.
Ее бедра двигались вместе с ним и направляли Никодемуса. Сдерживать девушку он не собирался. Никодемус прильнул к ее губам, не переставая ласкать ее тело. Чувствуя, как все ее тело содрогалось в экстазе, и услышав ее стоны, он приостановился и наблюдал с удовлетворением за ее реакцией.
– Ты принадлежишь мне, любовь моя, – произнес он, кладя ее на спину. – И ты всегда была моей.
И вот тогда он резко вошел в нее. Он почувствовал напряжение и заметил слезу, которая скатилась у Мэтти по щеке. В какой-то момент девушка даже крикнула, но то была вовсе не страсть.
«Невозможно», – подумал Никодемус.
Звук, который он услышал, сигнализировал о том, что девушке было больно. Глаза его стали темнее прежнего, и все же стоило признать…
Мэтти была девственницей.
