Хохочущая Кэт собиралась протестовать, но Элен остановила ее величественным жестом.
— Подожди, — сказала она. — Выслушай же все обвинения. Всмотрись хорошенько в свою фермерскую жизнь, которую ты ведь тоже обвиняешь. Ты, столь независимая и смелая женщина, обладающая возвышенным умом, ты стала чем-то вроде наемного слуги молитвенного дома, к которому ты примкнула и который, в сущности, управляется сборищем головорезов и пиратов, жены и чада которых нисколько не лучше их самих. Ты выполняешь социальные функции поселка, но относишься к ним так же, как любая фермерша-мать к своей неумытой, но все увеличивающейся семье. Ты болтаешь с ними и злословишь не хуже их, и я уверена, что в своих дружеских чувствах и милосердии к ним ты готова была бы пойти и вычистить скребницей всех их грязных ребят. Что сделалось с тобой, Кэт? Во что ты превратилась? Возвышенный дух покинул тебя. Семя, столь многообещающее, пустило ростки, которые стали вырастать, но плодом оказалась тыква. И вот мы стареем! Я не могу ничего тут поделать. Я выскочила из сельскохозяйственной борозды, куда мы погрузились и… Смотри!
Элен сделала драматический жест рукой, указывая на худощавого молодого человека, медленно поднимающегося к ним по склону долины.
— Вот он, твой пациент, художник! Твой пьяница, собственник ранчо! Это символ, ходячий символ тех уз, которыми уничтожается мужественный дух наших… гм… молодых сердец.
Но Кэт не обратила внимания на приближающегося человека, она видела перед собой только оживленное личико сестры.
— Ты большой ребенок, — сказала она. — Я должна была бы рассердиться на тебя. Должно быть, ты меня действительно свела с ума. Но право же, твой разговор о тыквах сбил меня с толку. Не беспокойся обо мне. Я вовсе не изменилась. Может быть, я делаю некоторые вещи, которые кажутся тебе странными, но… но… я знаю, что делаю!.. Бедный Чарли! Взгляни на него. Я часто думаю, чем это кончится…
Кэт вздохнула, но легкомысленная Элен не так близко принимала к сердцу положение Чарли.
— Если все, что говорят о нем, правда, то это кончится… тюрьмой, — решительно заявила она.
Кэт быстро оглянулась, и глаза ее внезапно стали строгими.
— Что ты сказала? Тюрьмой? — резко спросила она.
Элен пожала плечами.
— Все тут говорят, что он самый главный контрабандист спирта и… и его образ жизни не таков, чтобы внушать доверие. Знаешь, Кэт, О’Брайн сказал мне, что полиция уже приметила его. Они только ждут, чтобы взять его с поличным.
