Просто помните: чем категоричнее звучит высказывание, тем больше говорящий стремится избежать боли для себя. Чаще всего сочувствующие говорят то, что им самим хотелось бы услышать.
«Не принимай близко к сердцу», «Тебе нужно работать поменьше», «Ты должен заниматься спортом» — это проекции, с помощью которых говорящие выражают свои собственные потребности. Мы никогда не знаем, что необходимо другому человеку; поэтому более точными были бы фразы типа «Мне нужно, чтобы вы успокоились», «Я бы хотел, чтобы ты перестал так много работать» или «Я думаю, тебе следует больше заниматься спортом».
Когда сочувствующие говорят: «Тебе нужно жить дальше», «Тебе нужно почаще выходить» или «Тебе нужно перестать горевать», в действительности они выражают свои собственные потребности. Это им нужно, чтобы горюющий продолжал жить, больше общался или прекратил скорбеть, потому что в основе всего лежит их собственная неосознанная потребность, то есть потребность (сегодня или в прошлом) продолжать жить, больше общаться или перестать горевать.
Намерения горюющего
Когда вы оплакиваете ушедшего из жизни близкого человека, ваша реакция на оскорбительные замечания зависит от ваших намерений. Хотите ли вы поддерживать отношения с сочувствующим? Если да, то какими должны быть эти отношения? Стоит ли ради этого прилагать усилия? Загадочный случай из следующего примера показывает, что в отсутствие общения отношения невозможны.
«Вы должны ее извинить» — рассказ Дайан
Однажды на гражданском собрании ко мне подошла женщина, уважаемый волонтер.
— Привет, Дайан. Меня зовут Таня. Простите, что я знакомлюсь с вами сама, но мне нужен человек, который поможет мне с рождественским проектом для начальной школы. Мне это поручили в последнюю минуту. Не могли бы вы завтра мне помочь у меня дома?
— Конечно, с радостью помогу, — сказала я. — У меня будет время с полудня до трех.
На следующий день я приехала к ней, и меня восхитили ее сад с цветами, колокольчики у входа и дверной звонок, который играл мелодию The Eyes of Texas Are Upon You. Еще приятнее было то, что Таня открыла мне дверь с улыбкой и с радостным возгласом:
— Это так мило с вашей стороны! Входите! Входите! — Она указала на складные стулья и переносной стол в гостиной и проговорила: — Садитесь, и я принесу напитки и все, что нам понадобится.
Шторы на окне висели внахлест, и дневной свет в комнату не попадал, но света от небольшой лампы хватало, чтобы заметить места на стене, где когда-то висели фотографии. Безотрадный, мрачный интерьер настолько контрастировал с внешним видом дома, что меня охватила тревога.
