Иван Сомодоров.
Ава бессильно опустила лицо в ладони.
Наташа встала и заговорила более чем серьезным голосом.
– Он мог исчезнуть с лица земли, но не исчез. Он все еще здесь. Твое имя всплывает все чаще, и все следы ведут к Сомодорову. Похоже, у него есть незаконченное дело касаемо тебя, Ава. Я уверена, все эти восемь лет Иван искал тебя, и останавливаться он не намерен.
Ава попыталась подумать над этим, но оказалось, что она потеряла дар речи.
Значит, Иван Сомодоров ищет меня.
Иван Сомодоров не закончил со мной.
Иван Сомодоров убьет меня.
Мой демон.
– Значит... – наконец, сказала Ава. Она поднялась на ноги и ощутила ступнями тепло залитой асфальтом крыши. Это все, что она была в состоянии сказать.
– Значит, Иван вернулся, и это все меняет, – Наташа вытащила сумку откуда-то из укромного уголка на крыше.
Должно быть, оружие.
Несмотря на дрожь в коленях, Ава заставила себя подойти к Наташе.
– Не делай вид, будто тебе не все равно. – В голове снова застучало, но Ава не хотела показывать это Наташе.
– А я этого и не говорила. – Наташа пожала плечом и опустилась на колени перед сумкой. Тихо, почти шепотом, она продолжила: – Он пришел за нами, поэтому я здесь. Поэтому нам нужно идти. Твоя подруга Оксана, твой тренер Нана и тот мальчик, Алекс...
– Алексей, – машинально поправила Ава. – Маноровский.
Наташа Романофф знает об Оксане? И о Нане? И даже о мальчике, который мне снится? Она что, в курсе всех деталей моей жизни?
Эта мысль взволновала и испугала ее, но Ава в любом случае ненавидела себя уже за то, что ей было до этого дело.
Наташа улыбнулась, услышав русское имя Алекса Мэнора.
– Алексей и Оксана не заслуживают смерти. Не заслуживают встречи с Иваном Сомодоровым. Ни один невинный подросток не заслуживает быть впутанным во все это.
– Но я должна?
– У некоторых из нас нет выбора, Ава, – в голосе Наташи мелькнула грусть, но это не повлияло на смысл сказанного. – Из украинских приютов снова стали пропадать дети. Я думаю, конец еще не пришел ни Ивану, ни его сумасшедшим опытам в «Красном отделе». Пока еще нет.
Ава вздрогнула. Вспоминать об Одессе было для нее все равно что ходить по куче битого стекла. Она помнила лишь фрагменты.
Обжигающие электроды. Веревка, впившаяся в мои запястья и лодыжки. Иглы, введенные под кожу.
Черноглазый монстр.
– Красный отдел? – резко спросила Ава. – Это еще что?
– «Красный отдел»? – Наташа снова пожала плечом и встала перед Авой с таким видом, словно это не имело никакого значения, но Ава узнала два слова из своих снов. От них ее по-прежнему бросало в дрожь.
