Девочка заплакала и протянула руки к своей рыжеволосой спасительнице. Наташа посмотрела на нее. Девочка продолжала плакать. Наташа отвернулась. Девочка плакала. В замешательстве Наташа вернулась к ней. Она присела на корточки и заговорила по-русски.
– Как тебя зовут, малышка?
– Ава, – шмыгнув, отозвалась та. Она говорила, всхлипывая.
Наташа кивнула.
– Слушай, Ава, – продолжала она. – Перестань плакать, как младенец. Ты уже большая девочка.
Говоря все это, Наташа пыталась подавить в себе нехорошие воспоминания. Ведь ей когда-то говорили то же самое, разве нет? Тогда, в Сталинграде, много лет назад. Когда ее родители умерли, а саму Наташу забрали в КГБ, а потом определили в «Красный отдел».
А потом отдали Ивану.
Девочка молча смотрела на нее, по щекам ее катились слезы.
Наташа вздохнула и попыталась снова.
– Американцы отвезут тебя домой. Они найдут твою маму. Я обещаю. – Она понятия не имела, правда ли это, но все-таки сказала. Наверное, именно эти слова необходимо было услышать ребенку в такой момент.
– Обещаешь?
– Поверь мне, Ава. Я такая же, как и ты, – сказала Наташа и потянула за один из своих рыжих вьющихся локонов. – Такая же, как и ты.
Девочка пыталась совладать с собой, но у нее не получалось. Слезы текли и текли.
Наташа глубоко вздохнула, поднялась на ноги и незаметно вытащила у проходящего мимо военного бумажник. Она достала банкноту в пять евро, а остальное бросила на землю. Затем выхватила из кармана проходящего мимо старшего офицера ручку, но тот заметил и удивленно обернулся.
– Вам помочь, Романофф? – Агент Коулсон вздохнул.
Не глядя на него, Наташа разорвала банкноту на две части и что-то написала на них.
– Спасибо, Коулсон, но это я вам сейчас помогу. Я специально не стала уничтожать камеры наблюдения. – Она подняла на него взгляд. – У вас будет хорошая запись, что бы там ни было.
Коулсон протянул ей руку.
– Отлично. Но ручку верните. Это «Монблан Тигровый Глаз» 1935 года, ограниченный выпуск.
Закатив глаза, Наташа бросила ручку ему на ладонь.
– Ручка – это всего лишь ручка. Вам так не кажется?
– У вас свои методы, у меня свои. – Он убрал ручку. – Кстати говоря, хорошая работа. В вашем досье сказано, что вы тоже были воспитанницей «Красного отдела». Наверное, для вас это личное. Эмоционально сложное задание.
– Вовсе нет, – возразила она, только чтобы отделаться от него.
Коулсон улыбнулся.
– Что ж, наверное, это к лучшему. Нелегко наблюдать, как целое здание обрушивается на голову вашего друга Ивана.
